Кровавое безумие Восточного фронта - [3]
И вот в один из выходных, ближе к завершению нашей подготовки мне посчастливилось по делам службы сопровождать кого-то из офицеров в Париж, в штаб командования. Мы взобрались на Эйфелеву башню, объехали город на метро. На меня Париж произвел огромное впечатление — до сих пор мне не приходилось видеть действительно больших столичных городов. Повсюду развевались флаги со свастикой, тогда мы еще прочно удерживали в своих руках столицу Франции.
Вперед, в Россию
21 января 1943 года в 3 часа утра — подъем! «Полчаса на подготовку батареи к выступлению!» Это мы уже проходили, только всякий раз выяснялось, что эта тревога — учебная. Но теперь последовал приказ: «Следовать к товарной станции!» И вообще, все происходило как-то по-необычному обстоятельно, да и наши командиры суетились, похоже, всерьез. Орудия, лошади, боеприпасы, полевые кухни — все было погружено в товарный состав. И тут до нас понемногу стало доходить, что произошло неотвратимое — нас действительно перебрасывали в Россию.
К тому времени фактор внезапности нападения, как и наши блестящие победы, ушел в прошлое. Вермахт подвергался мощным контрударам русских. По всему фронту шли ожесточенные арьергардные бои. Нашей задачей было сдержать продвижение русских на запад. Переброска, по нашим расчетам, должна была занять не меньше недели — по железной дороге предстояло проехать через Францию, потом Германию, Польшу и прибыть на Украину.
После восьми дней в пути местность стала постепенно меняться. Мы прибыли в Ромны, это в 250 километрах восточнее Киева. Туда мы прибыли 29 января в 22 часа. И сразу же началась разгрузка состава. Мы вынуждены были поторопиться — все-таки это была территория врага, хоть и занятая нами. Стояла непроглядная темень, дул ледяной ветер. Я подумал: «Бог ты мой, что же нам еще предстоит испытать? Какого черта мы здесь забыли?» Но пути назад, разумеется, не было.
Покончив с разгрузкой, батарея пешим маршем снялась с места. Мы шли по обледенелой дороге в пургу при минус 15 градусах. Привал делали под открытым небом. Ни о каком сне и думать не приходилось — первым делом следовало накормить лошадей, а нам, солдатне, полагался густой суп.
На рассвете мы добрались до какой-то деревни с названием Ильжа.[3] Только там нам представилась возможность осмотреться. И я, тот, кто всю жизнь провел в горах, пережил настоящий шок — вокруг лежала бескрайняя белая пустыня, сплошной снег. Окажись мы на Луне, тамошний пейзаж был бы веселее. На восточном склоне холма мы заняли позиции. Слава богу, русских вблизи видно не было.
Был конец января 1943 года. 6-я армия Паулюса уже перестала существовать, попав в сталинградский котел. Теперь линия фронта проходила западнее Харькова и чуть восточнее от нашего тогдашнего местонахождения. Мы узнали, что нам предстоит наступать до Курского выступа — именно там располагалась главная полоса обороны. Именно там нам предстояло сдержать рвавшихся вперед русских и оттеснить их.
Наш марш на восток продолжался, но пока что до боевого соприкосновения с противником дело не доходило, хотя по ночам иногда до нас доносилась стрельба. Русская зима доставляла нам массу трудностей. Ночевать приходилось под открытым небом. Если повезет, можно было устроиться за кустами или в защищенных от ветра балках. И уж совсем редко в деревнях, в амбарах и сараях. Каким желанным казался мне наш теплый и уютный домик. О таких условиях ночевки здесь и думать было нечего. Так что приходилось довольствоваться наскоро поставленными палатками.
Март 1943 года
Медленно наступала весна, хотя это время года сулило нам новые неприятности. Холода уже не так донимали, зато земля превратилась в кашу, а дороги — в непроходимое болото. Грузовики, легковушки, подводы, люди, лошади — все увязало в жидкой грязи. Приходилось неделями одолевать пустяковые расстояния. О гигиене пришлось вообще позабыть. Бывало, так перемажешься в этой грязи, что и друг друга не узнаешь.
Группа армий «Юг» к тому времени сумела отвоевать утерянные было позиции. И вообще, надо сказать, обстановка чуточку стабилизировалась. Но от германского плана нанесения внезапного удара по Курской дуге пришлось, правда, отказаться вследствие крайне неблагоприятного для войск периода весенней распутицы.
В деревне Меженевка мы стали на постой на целых три недели и заняли там позиции. Мы дожидались, пока подсохнут дороги, чтобы по ним хоть как-то можно было передвигаться с техникой. И в самом деле, эта пауза была желанной для всех нас — мы нуждались хотя бы в краткой передышке. Часто приходилось стоять в боевом охранении.
Май 1943 года
Потом снова двинулись маршем. Пока что по всему Восточному фронту наблюдалось затишье. Хотя на нашем участке было видно заметное увеличение численности немецких войск.
Июнь 1943 года
Началось стратегическое развертывание войск — 50 дивизий и 900 ООО человек по всей линии фронта у Курской дуги, удерживаемой превосходящими силами Советов. Наш 332-й артиллерийский полк также принимал в этом участие. Необходимо было вернуть этот стратегически важный участок, с тем чтобы потом вновь попытаться взять Москву в клещи. Наш полк занял позиции на одной из высот, которую мы прозвали «Гремучей».
Новую книгу «Рига известная и неизвестная» я писал вместе с читателями – рижанами, москвичами, англичанами. Вера Войцеховская, живущая ныне в Англии, рассказала о своем прапрадедушке, крупном царском чиновнике Николае Качалове, благодаря которому Александр Второй выделил Риге миллионы на развитие порта, дочь священника Лариса Шенрок – о храме в Дзинтари, настоятелем которого был ее отец, а московский архитектор Марина подарила уникальные открытки, позволяющие по-новому увидеть известные здания.Узнаете вы о рано ушедшем архитекторе Тизенгаузене – построившем в Межапарке около 50 зданий, о том, чем был знаменит давным-давно Рижский зоосад, которому в 2012-м исполняется сто лет.Никогда прежде я не писал о немецкой оккупации.
В книге известного публициста и журналиста В. Чередниченко рассказывается о повседневной деятельности лидера Партии регионов Виктора Януковича, который прошел путь от председателя Донецкой облгосадминистрации до главы государства. Автор показывает, как Виктор Федорович вместе с соратниками решает вопросы, во многом определяющие развитие экономики страны, будущее ее граждан; освещает проблемы, которые обсуждаются во время встреч Президента Украины с лидерами ведущих стран мира – России, США, Германии, Китая.
На всех фотографиях он выглядит всегда одинаково: гладко причесанный, в пенсне, с небольшой щеткой усиков и застывшей в уголках тонких губ презрительной улыбкой – похожий скорее на школьного учителя, нежели на палача. На протяжении всей своей жизни он демонстрировал поразительную изворотливость и дипломатическое коварство, которые позволяли делать ему карьеру. Его возвышение в Третьем рейхе не было стечением случайных обстоятельств. Гиммлер осознанно стремился стать «великим инквизитором». В данной книге речь пойдет отнюдь не о том, какие преступления совершил Гиммлер.
В этой книге нет вымысла. Все в ней основано на подлинных фактах и событиях. Рассказывая о своей жизни и своем окружении, я, естественно, описывала все так, как оно мне запомнилось и запечатлелось в моем сознании, не стремясь рассказать обо всем – это было бы невозможно, да и ненужно. Что касается объективных условий существования, отразившихся в этой книге, то каждый читатель сможет, наверно, мысленно дополнить мое скупое повествование своим собственным жизненным опытом и знанием исторических фактов.Второе издание.
Очерк этот писался в 1970-е годы, когда было еще очень мало материалов о жизни и творчестве матери Марии. В моем распоряжении было два сборника ее стихов, подаренные мне А. В. Ведерниковым (Мать Мария. Стихотворения, поэмы, мистерии. Воспоминания об аресте и лагере в Равенсбрюк. – Париж, 1947; Мать Мария. Стихи. – Париж, 1949). Журналы «Путь» и «Новый град» доставал о. Александр Мень.Я старалась проследить путь м. Марии через ее стихи и статьи. Много цитировала, может быть, сверх меры, потому что хотела дать читателю услышать как можно более живой голос м.
«История» Г. А. Калиняка – настоящая энциклопедия жизни простого советского человека. Записки рабочего ленинградского завода «Электросила» охватывают почти все время существования СССР: от Гражданской войны до горбачевской перестройки.Судьба Георгия Александровича Калиняка сложилась очень непросто: с юности она бросала его из конца в конец взбаламученной революцией державы; он голодал, бродяжничал, работал на нэпмана, пока, наконец, не занял достойное место в рядах рабочего класса завода, которому оставался верен всю жизнь.В рядах сначала 3-й дивизии народного ополчения, а затем 63-й гвардейской стрелковой дивизии он прошел войну почти с самого первого и до последнего ее дня: пережил блокаду, сражался на Невском пятачке, был четырежды ранен.Мемуары Г.