Кроваво-красная машинка - [31]
Никакого отклика. Соланж не пошла до конца. Она поднялась:
— И правда, ведь я мешаю вам работать. Побегу домой.
Уже у дверей Соланж лихорадочно порылась в своей сумочке и протянула мне конверт.
— Это адрес моей матери… тот самый пансионат… Если б вы могли избавить меня от…
Она не закончила фразы и стремительно исчезла.
Я вернулся к Катрин, та казалась очень взволнованной.
— Вот это я понимаю, загадка! — восклицала она. — Подумать только, что простая чашка шоколада…
Я перебил ее:
— Шоколад был только предлогом. Соланж Лакруа приходила рассказать о своих подозрениях.
Я помахал конвертом:
— И уполномочить меня на ведение расследования…
И я швырнул конверт на кучу бумаг.
— Как будто у меня нет других дел!
На следующий день, решив немножко разобрать бумаги, я не нашел конверта.
— Однако мне кажется, что…
Я застыл, пораженный внезапной очевидностью: адрес пансионата унесла Катрин. Ей захотелось поиграть в охотницу за тайнами. Я проворчал:
— В конце концов, если ей это нравится…
К исходу этого утра я нервничал все больше и больше, пока наконец не встревожился всерьез. Эта история мне не нравилась.
— Алло, Фредерик? А вашей сестры нет? Ах, взяла машину и уехала. И вы не знаете…
Фредерик Рок сообщил мне, что его сестра теперь сотрудничает с агентством по уходу за пожилыми людьми, и продиктовал адрес пансионата, где она после обеда должна появиться.
— Агентство по уходу за пожилыми людьми, — повторил я. — Вот так штука, да. А вы не собираетесь туда же, а, Фредерик?
И, рассмеявшись, я повесил трубку.
Решиться на такое Катрин, несомненно, убедила Соланж Лакруа, чтобы та смогла пройти в пансионат. Мне оставалось последовать ее примеру и назваться социальным работником. Я вызвал такси.
Директриса заведения была слегка ошарашена моим появлением:
— Опять! О, то есть я хочу сказать, что это прекрасно. Но обычно социальные работники приходят по четвергам.
— Теперь по вторникам и четвергам.
Когда я выразил желание повидаться с мадам Лакруа, директриса снова подняла брови от удивления:
— Но у нее уже есть посетитель.
Я объяснил ей, что теперь мы будем приходить вдвоем. Когда я вошел в комнату старой мадам Лакруа, Катрин даже бровью не повела.
— Мы говорили о прошлом, — только и сказала она.
Мадам Лакруа не успела собрать в шиньон свои длинные седые кудри, ниспадавшие сейчас на плечи и придававшие ей полубезумный вид. Она бросила на меня взгляд, пронзающий насквозь, после чего заговорила неизменно хныкающим голоском о том, что персонал вскрывает почту, пища полна микробов и покупается по дешевке, а лекарства впихивают насильно.
— Говорят, от давления. Да правда ли так? На меня действует как снотворное. А это ненормально, малышка моя, ненормально. И как тут не остерегаться всего на свете!
Речь ее становилась все отрывистее, а взгляд — все подозрительнее.
— Вы ведь явились по просьбе моей дочери, э? — вдруг спросила она.
Хоть мы бросились ее разубеждать, она заявила, что настало время прогулки, и потребовала, чтобы я подал ей трость. Затем удалилась не попрощавшись, как будто мы были достойны интереса не более, чем мебель. Я смотрел, как она идет по коридору, с силой стуча тростью об пол. Тук, тук.
— А Соланж-то права, — прошептала Катрин, — эта женщина с придурью.
Тук, тук. Стук палки отдавался во всем моем теле.
— Ну, и что вы об этом думаете? Нильс, я же с вами разговариваю!
Кем был мой дедушка? Безумцем, несчастной жертвой или соучастником двойного убийства? Мне никогда этого не узнать.
— Я не знаю, Катрин. Может быть…
Я уже не так слепо доверял своей медицинской энциклопедии с тех пор, как нарвался с диагнозом «шизофрения». Но все-таки мне показалось, что в разделе о паранойе я когда-то читал то, что могло относиться к мадам Лакруа. «Параноик характеризуется упрямой убежденностью в том, что с ним поступают несправедливо. Он то и дело бранит самого себя, но при этом очень обидчив. Он недоверчив, весьма логично интерпретирует факты, при этом их извращая. Он становится невыносим для окружающих и в конце концов начинает всех мучить. Случается, что он даже мечтает разрушить весь мир!»
— Почему бы вам не бросить эту историю, Катрин? — спросил я, когда мы вышли. — Если вы и вправду хотите стать охотницей за тайнами, сосредоточьтесь на ваших изысканиях. Железная Маска, дитя в крепости Тампль, язык этрусков — вот они, настоящие загадки.
— О вкусах не спорят, Нильс. Лично я всегда предпочитала Александру Дюма Жоржа Сименона.
— Да что ж такое вы надеетесь обнаружить касательно мадам Лакруа?
— Соланж убеждена, что ее мать убила ее отца. Между прочим, она думает, что если снизу доверху перерыть весь домик, в котором ее мать жила в Сюрени, можно найти доказательства.
— Почему бы Соланж не сделать этого самой?
— Дом вместе с обстановкой сдан одной старой паре. Это друзья мадам Лакруа.
Я насторожился еще больше. Не нравилась мне эта история.
— Бросьте вы это, Катрин.
— Откройте мой рюкзак, — скомандовала она. — Достаньте портмоне. Взгляните. Там фотография… внутри…
— На которой Жан-Мари? — спросил я тоном, в котором невольно прозвучала придирчивая неприязнь.
Катрин разобрал смех:
— Да нет, глупый вы человек! Другую посмотрите, черно-белую. Это фото отца Соланж.
На четвертом этаже лондонского особняка живет маленькая Черити Тиддлер. На календаре — конец XIX века, и, стало быть, все цели в жизни юной леди предопределены: приличное образование — пение, танцы, музыка, рисование, вышивание — и удачное замужество. Но во все времена рождаются девочки, которым интереснее изучать окружающий, мир и его обитателей, чем наряжаться и охотиться за мужьями. Черити — из таких. С ранних лет ей живется одиноко, но вовсе не скучно. Ведь вокруг столько всего интересного: и жабы, и мыши, и улитки, и ежи, и птицы… Благодаря любознательности, здравомыслию и чувству юмора, а также мастерскому владению акварелью Черити становится детской писательницей и иллюстратором — как знаменитая Беатрис Поттер, чья жизнь вдохновила Мари-Од Мюрай на создание этого романа.
Клеберу — семнадцать, его старшему брату Умнику — двадцать два, но у него мозги трехлетнего ребенка. В раннем детстве из-за генетического заболевания он остановился в развитии. После смерти матери мальчиков отец отправляет Умника в интернат, откуда Клебер его забирает и братья едут в Париж. Там они снимают комнату в квартире, в которой уже обитают четверо студентов. Тут-то и начинается самое интересное.
Когда тебя зовут Спаситель, сложно не чувствовать себя ответственным за спасение мира. Спасителю Сент-Иву (рост 1 м 90 см, вес 80 кг, чернокожий) предстоит спасти Марго (14 лет), которая режет себе руки; Эллу (12 лет), которая падает в обморок на уроках латыни; Сирила (9 лет), который до сих пор писает в постель; трех сестер Оганёр (5, 14 и 16 лет), чья мама ушла от папы к подруге… Спаситель Сент-Ив — клинический психолог. Но получается так, что, работая с чужими проблемами, Спаситель забывает о своих собственных.
Клинический психолог Спаситель Сент-Ив (рост 1 м 90 см, вес 80 кг, чернокожий) продолжает принимать пациентов. У родителей проблемные дети, у детей проблемные родители… Элла (13 лет) переодевается в мужскую одежду, пишет роман и орет перед зеркалом песни; Бландина (12 лет) злоупотребляет конфетами и почти не спит, зато ее ролики с куклами Пуллип пользуются бешеным успехом на YouTube; Габен (17 лет, Ночной эльф из World of Warcraft) поселился на чердаке своего психолога — вопиющее нарушение профессиональной этики; а Самюэль (16 лет) редко моется и удивлен, что девушки сторонятся его.
Мари-Од Мюрай — одна из наиболее замечательных французских авторов литературы для юношества. В сборнике «Голландский без проблем» автор прославляет неутомимое воображение детей, ставит под сомнение «всемогущество» взрослых, высмеивает капризы и тех и других. Смешные, трогательные и поучительные рассказы о семье, и о том, как важно «не выпадать» из детства.Когда обстоятельства складываются не совсем так, как бы тебе хотелось, и жизнь подбрасывает не слишком приятные сюрпризы, верь, уважаемый читатель, что юмор, фантазия и настойчивость помогут тебе добиться своего: выучить голландский язык, не прилагая к этому особых усилий, найти общий язык с динозаврами и даже получить удовольствие от совершенно ненужных подарков к Новому году.
Мари-Од Мюрай — одна из наиболее интересных французских авторов литературы для юношества. Ни самого автора, ни ее произведения, — серьезные, беспокоящие и одновременно человечные и смешные до слез, — никак нельзя назвать политкорректными.В романе для подростков «Oh, boy!» через историю трех детей, оставшихся сиротами, Мари-Од Мюрай талантливо и с юмором раскрывает сразу несколько тем, о которых обычно не принято говорить: сиротства, тяжелой болезни близкого человека, гомосексуализма, взаимосвязи между ответственностью и взрослением.
Весёлые короткие рассказы о пионерах и школьниках написаны известным современным таджикским писателем.
Можно ли стать писателем в тринадцать лет? Как рассказать о себе и о том, что происходит с тобой каждый день, так, чтобы читатель не умер от скуки? Или о том, что твоя мама умерла, и ты давно уже живешь с папой и младшим братом, но в вашей жизни вдруг появляется человек, который невольно претендует занять мамино место? Катинка, главная героиня этой повести, берет уроки литературного мастерства у живущей по соседству писательницы и нечаянно пишет книгу. Эта повесть – дебют нидерландской писательницы Аннет Хёйзинг, удостоенный почетной премии «Серебряный карандаш» (2015).
Произведения старейшего куйбышевского прозаика и поэта Василия Григорьевича Алферова, которые вошли в настоящий сборник, в основном хорошо известны юному читателю. Автор дает в них широкую панораму жизни нашего народа — здесь и дореволюционная деревня, и гражданская война в Поволжье, и будни становления и утверждения социализма. Не нарушают целостности этой панорамы и этюды о природе родной волжской земли, которую Василий Алферов хорошо знает и глубоко и преданно любит.
Рассказ Александра Ремеза «Рассказ о любви» был опубликован в журнале «Костер» № 8 в 1971 году.
Четыре с лишним столетия отделяют нас от событий, о которых рассказывается в повести. Это было смутное для Белой Руси время. Литовские и польские магнаты стремились уничтожить самобытную культуру белорусов, с помощью иезуитов насаждали чуждые народу обычаи и язык. Но не покорилась Белая Русь, ни на час не прекращалась борьба. Несмотря на козни иезуитов, белорусские умельцы творили свои произведения, стремясь запечатлеть в них красоту родного края. В такой обстановке рос и духовно формировался Петр Мстиславец, которому суждено было стать одним из наших первопечатников, наследником Франциска Скорины и сподвижником Ивана Федорова.
Помните загадку Эйнштейна? Ну, ту самую, где англичанин живет в красном доме, в зеленом доме пьют кофе, у всех разные домашние животные, и надо выяснить, кто пьет воду и кто держит зебру? Всего 2 % населения Земли могут решить эту загадку. А вот Гаспар, Очень-очень особенный детектив, разгадал ее меньше, чем за час. Что же в этом такого особенного, спросите вы? А то, что Гаспар — не только обладатель сверхчувствительного обоняния, двух работ в Париже и множества разноцветных тетрадок, куда он записывает удивительные факты из жизни и гугла.