Кроваво-красная дорога - [16]

— Значит, говориш их было четверо, — говорит она. — А как были одеты?

— В черные длинные балахоны, — говорю я, — а поверх... вроде как тяжелые кожаные жилеты, а от запястья до локтей руки обмотаны кожаными лентами.

— Защитный костюм, бронежилеты, — говорит она. — Похоже на Тонтонов.

— На каво..? — спрашиваю я.

— Тонтон, — повторяет она. — Они... ну... они всякими вещами занимаютца… курьерском, шпионажем, доносительством, телохранительством. Порой они даже выступают палачами.

— Чево? — говорю я, не зная, што еще сказать по поводу только што услышанного. — Откуда Вы знаете про этих... как их там... Тонтонов?

— Саба, твои папа с мамой не всегда жили в Серебряном озере. А я не всегда жила в Кросскрике. Мы познакомились друг с другом в местечке, под названием Хоуптаун.

— Никогда о таком не слыхала, — говорю я.

— Это город, — говорит она. — Если тебе повезет, то через неделю труднова пути, ты окажешься в нем. Это, если тебе повезет. Тебе придется пересеч Сандси, а там никому не рады.

— Сандси, — говорю я. — Па рассказывал нам истории о нем. Люди... эти Тонтон... поскакали через нево с Лью. Отпечатки лошадиных копыт свернули на север от тропинки. Как думаете, они забрали его в Хоуптаун?

— Они могли, — отвечает она. — Хоуптаун - город отбросов. Каждый вор, обманщик, каждый изгой общества, способный ударить вас ножом в спину, стоит вам лишь на минуту отвлечься... все они рано или поздно оказываютца в Хоуптауне. Город управляетца людьми, которые пойдут на што угодно для достижения своих целей. И они нанимают Тонтонов, штобы сохранить свою власть. Они управляют этим местом с помощью насилия и нечто, што называют чаалом.

— Это эти листья жевал Поверенный Джон, — говорю я. — Па говорил нам, штобы мы никогда к ним не прикасались.

— Он был прав, — говорит она. — Чаал медленно тянет на дно. Заставляет думать, што ты умный, когда это не так. Слишком большое его употребление и всё, ты слетаеш с катушек. Я с Виллямом и Эллис пробыли там не долго. Мы во всей красе увидели, што это за место, и убрались от туда пока оно не засосало нас. Мы забрались как можно дальше, насколько смогли. Мы не хотели больше никогда больше слышать ни о чаал, ни о Хоуптаун.

— Но для чево... Тонтон забирать Лью? — спрашиваю я.

— Расскажи мне больше о том дне, — просит она.

— Они пришли именно за ним, — говорю я. — Один из них спросил Поверенного: «Это он? Он тот, кто родился по среди зимы?» Затем они спросили Лью и убедились, што тому восемнадцать. Поверенный Джон сказал им, «Говорю вам, он тот, кто вам нужен». Так што... они знали о Лью. Они пришли разыскать его. — Мерси ничего не говорит. Она просто уставилась на ночное небо. — Но как они могли знать о нем? — говорю я. — И што такого важно в том, што он родился в день зимнего солнцестояния? Мы близнецы. Почему они тогда и меня не забрали?

— Я не знаю, — говорит она. — Но давай все хорошенько обдумаем.

Мы обе немного молчим. А затем она говорит.

— Возможно они не хотели девочку. Может они хотели мальчика. Мальчика родившегося в день зимнего солнцестояния восемнадцать лет назад.

— Но для чево? — все еще ничево не понимая, спрашиваю я. — И откуда они узнали, где его искать. Как Вы сами сказали Серебряное озеро, забытое всеми место. Кроме таво, только Вы да мы, и никаво больше, за исключением старьёвщика да Поверенного Джона. Па сам нам говорил.

— Твой отец лгал, — говорит Мерси.

— Па лгал? — переспрашиваю я.

— Может это не совсем так, — говорит она. — Может лгал не очень подходящие слово. Может он просто... не помнил.

— Ладно, — говорю я. — Ну так што?

— Знаеш, я была там, когда твоя ма родила вас с Лью.

— Ага, — говорю я.

— Ну... я была там не одна.

— Кто-то еще был там? Кто?

— Мужчина, — отвечает она. — Чужак. Он остановился в Серебряном озере, за два дня до твоево рождения. Мне особо нечево про нево сказать. Не могу сказать откуда он пришел или куда направлялся. И уж точно, у нево за душой ничево не было. Он был полуголодный, рубашка едва держалась на его истощенном теле. Сказал, што его зовут Траск, но кто знает, правда ли это? Виллям не доверял ему, держал с ним ухо востро, но незнакомец казался довольно безобидным, поэтому они накормили его и твой отец дал ему даже какую-то свою одежду.

— И он был там, когда мы родились, — говорю я.

— Нет, когда родилась ты, его не было, — говорит она. — К тому времени он уже ушел. Ты родилась двумя часами позже после Лью, ты же знаеш. Когда Лью появился на свет, он кричал и дергал ножками, как бы заявлял о своем появлении, и право же Траск пришел в восторг от этова. Он все твердил, что мальчик, рожденный по среди зимы, это такая редкость, такое удивительное явление. Он всё твердил и твердил одно и то же. Как будто это было очень важно. Затем, когда я чуть погодя поискала его, таво и след простыл. Ушел, даже не попрощавшись. Забавно, но я совсем забыла про нево до нынешнева момента.

— Почему же Па нам этова не сказал? — спрашиваю я.

— Возможно он забыл, — говорит она, как и я. Мне не казалось это очень важным. Мы думали, что он просто сумасшедший путешественник.

— Так ты думаешь, што Траск один из тех мужчин, которые забрали Лью? — говорю я. — Один их Тонтонов.