Кровавая роза - [83]

По мере того как Зефирина продвигалась на юг по этой превосходной королевской дороге, построенной из щебенки, снабженной ступеньками на горных перевалах и висячими мостами над реками, восхищение этим индейским народом уступило место унынию. Империя – теперь напоминала тело обезглавленного великана.

Лишившись своих властителей, инки были неспособны сами решиться атаковать шестьдесят разведчиков-чужеземцев.

Дорога проходила через Уамашуко, Викосас, Куско и заканчивалась у озера Титикака.

Фернандо де Сото поддерживал мнение о том, что он направляется в Куско, чтобы освободить Инку Гуаскара и посадить его на трон вместо Атагуальпы.

Постоянно вспоминая таинственные слова Верховного Инки о «предназначении ребенка» и одержимая мыслью добраться до места как можно быстрее, Зефирина не сердилась на капитана за распространение ложных слухов.

Она чувствовала глубокую нежность к конкистадору, ее трогала эта робкая любовь. Верный своему обещанию, Фернандо де Сото чтил ее и охранял. Он был для нее братом, о котором она все время мечтала. Но Зефирина была слишком женственна и сознавала, что такая целомудренная дружба не может продолжаться бесконечно.

Казалось, все жители Куско вышли из своих домов при появлении испанцев. Одно слово, жест – и разорвали бы отряд на куски.

Чтобы произвести на жителей впечатление, всадники гарцевали, заставляя лошадей вставать на дыбы. Солдаты стреляли из аркебуз в воздух.

Мадемуазель Плюш подъехала на своей лошадке почти вплотную к Зефирине. Пикколо подошел к Пандо-Пандо.

Однако испанцам нечего было опасаться – уже разнесся слух, что белые боги пришли освободить Гуаскара.

Город был разделен на две части: Анан Куско и Урин Куско… «высокий город и низкий город», объяснил Пандо-Пандо, который взял на себя обязанности гида и переводчика в экспедиции.

По просьбе Сото он провел завоевателей по мощеным улицам, среди серых стен, мимо храмов, покрытых золотыми пластинами, дворцов, инкрустированных драгоценными камнями, домов из розового кирпича в северную часть города.

Саксауаман, крепость, где засели сторонники Атагуальпы, темной громадой возвышалась на холме.

Зефирина содрогнулась. Место было зловещим. Три круговых вала сжимали в кольцах три квадратные башни, одна из которых была выше остальных.

Чтобы продемонстрировать превосходство, Сото приказал «выплюнуть огонь», то есть выстрелить тремя ядрами в воздух. Этот маневр оказал магическое действие. Ворота цитадели открылись, и показался воин в украшении из перьев, с серьгами в ушах. Это был верховный полководец, родственник императора. За ним следовала стража. Он поклонился «белому богу».

– Что повелевает Виракоша своему слуге?

– По приказу Инки Атагуальпы проводи меня к Гуаскару! – приказал Сото.

– Я бы хотела пойти с вами, – прошептала Зефирина. Фернандо де Сото потрепал ее по щеке.

– Да, но не привлекай к себе внимания, божественная Зефирина.

С каждым днем он все больше влюблялся в нее и ни в чем не мог ей отказать. Зефирина спешилась. Вместе с Фернандо, двумя испанскими лейтенантами и Пандо-Пандо она последовала за военачальником в крепость.

Через маленькие узкие ворота испанцы вошли за стены циклопической кладки. Зефирина заметила, что каждое отверстие могло быть закрыто плитой, положенной рядом на землю, которая в случае необходимости вставлялась в бойницу. Изобретение было гениальным, делало крепость практически неприступной.

Военачальник провел гостей к башне, где находился пленник.

Стены этого помещения были покрыты орнаментом из драгоценных металлов. Драпировки, охраняемые солдатами, служили дверьми, на пол были брошены шкуры животных, в стенных нишах взглядам посетителей представилось гармоничное смешение охряной и черной красок, яркими пятнами украшавшей глиняную посуду.

– С Инкой Гуаскаром очень хорошо обращаются! – заметил военачальник.

Отстранив стражу, он приподнял последнюю портьеру, издав несколько гортанных звуков, чтобы предупредить пленника о приходе «белых богов».

Зефирина вслед за Сото прошла в комнату. Повернувшись лицом к стене, Гуаскар спал на шкуре. Военачальник почтительно приблизился, наклонился и прошептал несколько слов.

Гуаскар не шевелился. Индеец тронул его за плечо и вдруг вскрикнул.

Зефирина и Сото поспешили к нему. Гуаскар скрючился, в его груди по самую рукоятку торчал кинжал. Индеец лежал в луже крови. Несмотря на ужасную рану, несчастный был еще жив. Его прекрасное лицо было воскового оттенка. Взгляд остановившихся глаз выражал ужас, смешанный с изумлением. Зефирина заметила, до какой степени он был похож на своего сводного брата Атагуальпу.

Пока капитан отдавал приказ, чтобы послали за колдуном-целителем, а испуганные солдаты инки наводняли комнату, Зефирина и Сото опустились на колени рядом с умирающим.

– Быть может, вынуть кинжал, чтобы облегчить его страдания? – прошептала Зефирина.

– Конечно, нет, мы вызовем у него удушье, – ответил Сото. – Взгляните, Зефирина, на инкрустированной рукоятке кинжала изображена золотая yawirka[145], символ королевской власти.

– Кинжал инков! – простонал военачальник.

В ожидании колдуна каждый из присутствующих в комнате излагал свое мнение по поводу того, как помочь несчастному.