Кровавая графиня - [205]
— Я не считаю этих людей преступниками и не запятнаю свою честь причиненной им несправедливостью. Отказываюсь от своей должности. Я уже не секретарь вашей палатинской светлости.
— Тогда ты с этой минуты мой узник. Микулаш Зринский, назначаю тебя секретарем и поручаю: прикажи связать разбойников и сего неблагородного субъекта.
Он был весь во власти своего гнева. Новый секретарь старательно выполнил его приказание.
Ратники палатина связали разбойников и Юрая Заводского. Работа была не из легких: Эржика, Мариша и Магдула своими телами защищали узников так, будто из их объятий их вели прямо на казнь.
Палатин хмуро наблюдал всю эту сцену. От его внимания не ускользнуло, что Эржика Приборская защищает, обнимает и целует не только Андрея Дрозда, но и Юрая Заводского.
Что-то дрогнуло в его сердце, но упрямство одержало верх.
— Я горжусь тобой, отец, горжусь и люблю тебя, очень люблю!
Те, кто не знал тайны Эржики, удивленно прислушивались к ее словам.
Палатин дал знак к выходу.
— Узников, — приказал новый секретарь ратникам, — продержите часа два здесь в городе, дабы вас не заметили и тем самым не догадались о тайном появлении палатина.
Приход был похож на дом, объятый трауром, откуда только что вынесли дорогих усопших на кладбище.
Ян Поницен с женой успокаивали Эржику, Магдулу, Маришу и Барбору, вселяли в них бодрость, но в них самих накопилось столько боли и печали, что в конце концов они расплакались вместе с несчастными девушками.
— Один граф Няри может спасти их! — пришло в голову Эржике. — Я попрошу его об этом!
— Мы все попросим его! — воскликнула Магдула, и в душе девушек блеснула новая искорка надежды.
— Чего не может палатин, то под силу королю, — согласился Ян Поницен. — Граф Няри странный человек, но верю: ваши слезы смягчат его сердце.
Перед приходом поднялся крик и шум. Приказ о пленении вожаков вольницы чахтичане восприняли с великим негодованием и протестом.
— Позор! Позор!
— Отпустите вольных братьев!
— Нет на свете справедливости!
Возмущенные крики отовсюду долетали до палатина.
Зловещее гудение толпы утихло, только когда Дёрдь Турзо остановился и леденяще строгим взглядом обвел кричащих, возбужденно жестикулирующих горожан.
Он был убежден, что его решительный вид заставит всех замолчать. Тем большим было его удивление, когда из толпы стали выходить мужчины. Он насчитал человек двадцать. То были товарищи Дрозда, Калины и Кендерешши.
— Всех их в темницу! — распорядился он, не обращая внимания на притихшую в ужасе толпу, и направился в замок, а оттуда в подземелье.
То было молчаливое шествие. Впереди выступал Павел Ледерер с двумя факелами и звенящей связкой самых различных ключей, за ним — палатин с зятьями чахтицкой госпожи, с графом Няри и небольшим отрядом ратников.
— За этой бочкой тайный вход, — объяснил Павел Ледерер, — а затем огромная пропасть. Здесь рычаги — не пугайтесь, пожалуйста, — двери с грохотом падают и разверзается пропасть. Здесь и во многих подобных местах Фицко без следа избавлялся от неугодных им людей. Вон там коридоры разветвляются на узилища, принадлежащие замку, а тот коридор ведет в застенок. От застенка идет широкий коридор к тайному выходу на склоне над Вишневым, другой коридор — в град. Тут застенок. Вот сундук, в котором была привезена из Германии железная кукла, а вот ее обломки, после того как она была уничтожена по приказу справедливого человека.
— Кто был этот человек? — спросил палатин, напряженно слушавший рассказ слесаря о чахтицком загробном мире и его таинствах. Чудовищные устройства, с которыми здесь сталкивался, он рассматривал с нарастающим ужасом.
— Его светлость господин граф Няри, — ответил Павел Ледерер палатину.
— Как же так, друг, — обратился палатин к графу, — значит, ты знал об этих ужасах?
— Я всегда обо всем узнавал немного раньше, чем другие, — ответил Няри с загадочной улыбкой.
— Здесь обломки другой железной куклы, которую уничтожил я, а там кровавая купель, — продолжал объяснять Ледерер. — Видите, в углублении краснеет осевшая кровь. Голубая кровь.
Палатина передернуло, он отвернулся.
— Идемте дальше, — сказал он, чувствуя, как мороз продирает по коже.
— Теперь мы приближаемся к темницам, уже под градом. Здесь тоже есть пропасти.
Тайная дверь опустилась, открылась пропасть, но палатин тут же приказал слесарю поднять дверь: из бездны тянуло невыносимым трупным духом.
— В этих темницах, — пояснял Павел Ледерер молчащей процессии, — с незапамятных времен умирали невинные люди, невинные девушки ждали своего страшного конца. Мы близимся к лестнице, поднимающейся на град.
Высоко подняв факелы, Павел Ледерер уверенными шагами направился к лестнице, хотя отчетливо и не различал дорогу.
Вдруг он остановился и дико вскрикнул.
Перед ним лежала обнаженная девушка… Не только для палатина, Другета и Зринского, но и для видавших виды ратников это было зрелище, от которого кровь стыла в жилах.
Все тело девушки было с помощью всевозможных приспособлений искромсано, лицо до того изуродовано, что и мать не узнала бы дитя свое. Волосы вырваны, груди разрезаны, на плечах и ногах мясо содрано до костей…
«Преследовать безостановочно одну и ту же цель – в этом тайна успеха. А что такое успех? Мне кажется, он не в аплодисментах толпы, а скорее в том удовлетворении, которое получаешь от приближения к совершенству. Когда-то я думала, что успех – это счастье. Я ошибалась. Счастье – мотылек, который чарует на миг и улетает». Невероятная история величайшей балерины Анны Павловой в новом романе от автора бестселлеров «Княгиня Ольга» и «Последняя любовь Екатерины Великой»! С тех самых пор, как маленькая Анна затаив дыхание впервые смотрела «Спящую красавицу», увлечение театром стало для будущей величайшей балерины смыслом жизни, началом восхождения на вершину мировой славы.
Главные герои романа – К. Маркс и Ф. Энгельс – появляются перед читателем в напряженные дни революции 1848 – 1849 годов. Мы видим великих революционеров на всем протяжении их жизни: за письменным столом и на баррикадах, в редакционных кабинетах, в беседах с друзьями и в идейных спорах с противниками, в заботах о текущем дне и в размышлениях о будущем человечества – и всегда они остаются людьми большой души, глубокого ума, ярких, своеобразных характеров, людьми мысли, принципа, чести.Публикации автора о Марксе и Энгельсе: – отдельные рассказы в периодической печати (с 1959); – «Ничего, кроме всей жизни» (1971, 1975); – «Его назовут генералом» (1978); – «Эоловы арфы» (1982, 1983, 1986); – «Я все еще влюблен» (1987).
«Редко где найдется столько мрачных, резких и странных влияний на душу человека, как в Петербурге… Здесь и на улицах как в комнатах без форточек». Ф. М. Достоевский «Преступление и наказание» «… Петербург, не знаю почему, для меня всегда казался какою-то тайною. Еще с детства, почти затерянный, заброшенный в Петербург, я как-то все боялся его». Ф. М. Достоевский «Петербургские сновидения»Строительство Северной столицы началось на местах многочисленных языческих капищ и колдовских шведских местах. Именно это и послужило причиной того, что город стали считать проклятым. Плохой славой пользуется и Михайловский замок, где заговорщики убили Павла I.
Конец XIX века, научно-технический прогресс набирает темпы, вовсю идут дебаты по медицинским вопросам. Эмансипированная вдова Кора Сиборн после смерти мужа решает покинуть Лондон и перебраться в уютную деревушку в графстве Эссекс, где местным викарием служит Уилл Рэнсом. Уже который день деревня взбудоражена слухами о мифическом змее, что объявился в окрестных болотах и питается человеческой плотью. Кора, увлеченная натуралистка и энтузиастка научного знания, не верит ни в каких сказочных драконов и решает отыскать причину странных россказней.
Когда-то своим актерским талантом и красотой Вивьен покорила Голливуд. В лице очаровательного Джио Моретти она обрела любовь, после чего пара переехала в старинное родовое поместье. Сказка, о которой мечтает каждая женщина, стала явью. Но те дни канули в прошлое, блеск славы потускнел, а пламя любви угасло… Страшное событие, произошедшее в замке, разрушило счастье Вивьен. Теперь она живет в одиночестве в старинном особняке Барбароссы, храня его секреты. Но в жизни героини появляется молодая горничная Люси.
Генезис «интеллигентской» русофобии Б. Садовской попытался раскрыть в обращенной к эпохе императора Николая I повести «Кровавая звезда», масштабной по содержанию и поставленным вопросам. Повесть эту можно воспринимать в качестве своеобразного пролога к «Шестому часу»; впрочем, она, может быть, и написана как раз с этой целью. Кровавая звезда здесь — «темно-красный пятиугольник» (который после 1917 года большевики сделают своей государственной эмблемой), символ масонских кругов, по сути своей — такова концепция автора — антирусских, антиправославных, антимонархических. В «Кровавой звезде» рассказывается, как идеологам русофобии (иностранцам! — такой акцент важен для автора) удалось вовлечь в свои сети цесаревича Александра, будущего императора-освободителя Александра II.