Кровь Заката - [88]

– Ваше преподобие, Клемент будет здесь завтра же утром.

2864 год от В.И.

8-й день месяца Лебедя.

Арция. Тагэре

Письмо было вежливым и коротким, а чего она ожидала? Их примирение было не более чем договором, ночь, которую Шарль провел в ее спальне перед отъездом в Мунт, не оставила никаких иллюзий. Он и впредь будет выполнять супружеские обязанности, а у нее будет звучать в ушах его голос, обращенный к другой. Шарль обещал, что не будет встречаться с Делией, разве что на семейных сборищах, и Эста не сомневалась, что он сдержит слово, но это было слабым утешением. Он даже не пытается пригласить ее в Мунт, пишет раз в кварту, ссылаясь на обилие дел, и в основном о том, что должно быть сделано. Точно так же он отдает распоряжения капитану замка и эркарду Эльты. Раньше Эста гордилась тем, что наряду с мужем участвовала в управлении Тагэре, теперь она поняла, как ошибалась. Ее знания и заботы не шли дальше замковых кладовых или, в лучшем случае, устройства Зимних Празднеств[81], а все держалось на плечах Шарля, который успевал, кажется, везде.

Герцогиня помимо воли почувствовала гордость за мужа и одновременно злость на него. Она помнила, какими унылыми показались ей северные земли, когда она приехала сюда из плодородной Фло. Заброшенные поля, ожидание набегов из Эскоты, лесные разбойники, воюющие с контрабандистами… Теперь Тагэре процветает. Если Шарль победит, то же будет и по всей Арции, но она-то останется не у дел! Ей думалось, что она умнее и сильнее, а оказалось, он просто позволял ей так считать. Чтобы она ему не мешала… Она чувствовала себя королевой севера, направляющей своего пусть смелого и любимого народом, но не такого уж и далекого мужа, а была такой же женой по необходимости, как и другие ноблески, выданные родителями за политических союзников.

Вот Анри Мальвани, тот свою Миранду любит, но он ее не только выбрал сам, но и от жениха увел. Маршал с женой частенько приезжали в Тагэре погостить. Они не выставляли свои чувства напоказ, но их взаимная привязанность была очевидной. Анри не брал Миранду только на войну, а вот она с Шарлем ездила лишь туда, где этикет требовал присутствия обоих. Если можно было без нее обойтись, Шарль обходился. Ну, неужели она и в самом деле ничего не стоит?! Эста решительно обмакнула перо в чернильницу и вывела: «Я не стану отвечать на ваше письмо, потому что оно ни о чем. Пока не поздно, нам нужно поговорить. И имейте в виду, если вы не приедете ко дню моих именин, то я приеду в Мунт…»

2864 год от В.И.

ночь с 23-го на 24-й день месяца Лебедя.

Арция. Мунт

Шарль провел больше суток в седле и буквально валился с ног от усталости, но был доволен. Анри в очередной раз доказал, что воевать с ним – дело бесполезное. Не сегодня-завтра Жозеф пришлет парламентеров, и к этому времени регент должен находиться в Мунте. Тагэре не хотелось уезжать из армии, но в его положении о собственных желаниях пришлось забыть. По дороге он то и дело проезжал через земли, прибранные к рукам кланом Фарбье, все больше уверяясь в том, что с этим кошачьим отродьем нужно что-то делать, и немедленно. Но сначала следовало выспаться, что оказалось не так-то просто. Не успел Шарль слезть с коня, как в него вцепился король, по обыкновению излагавший свои мысли таким образом, что понять его и на свежую-то голову было непросто.

– Если ты уйдешь, они вернутся, – ныло Его Величество, умоляюще глядя на регента, – они всегда возвращаются.

– Кто они? – безнадежно переспросил Шарль.

– Кошки, – прошептал, оглянувшись, король.

– Пьер, они ничего тебе не сделают. – Тагэре хотелось лишь одного: добраться до постели, лечь и хотя бы до утра забыть про Арцию, Ифрану, Святой Престол и все остальное, в том числе и про возомнившего себя хомяком короля, но пришлось брать того за руку и вести в его покои. Однако на этом дело не кончилось.

– Не уходи, – Пьер трясся как в лихорадке, – они меня задушат. Как Помпона.

– Я сейчас позову слугу, – вздохнул герцог.

– Он уснет, – заныл король, – они всегда засыпают, и тогда они придут и меня найдут…

– Но, Пьер («Проклятый, как же хочется спать»), тебя ведь не задушили, и не задушат. Потому что ты никакой не хомяк, а человек. Хомяки не разговаривают, они маленькие, в шерсти… Ты не похож на хомяка. Ну, в зеркало на себя посмотри. Дай мне своего, как его там? Сюсю? Вот он у меня в руке, видишь? Вот он в зеркале, а вот ты в зеркале…

– Они не будут смотреть в зеркало, – заявил король, – им все равно, что там. Они меня считают хомяком. И меня, и наследника.

– Пьер, ну давай поговорим завтра.

– А если меня задушат сегодня? – Король вцепился в рукав Шарля и не отпускал. Регент попытался собраться с мыслями, но третья бессонная ночь этому не способствовала. Пьер продолжал цепляться за него, голова гудела, а в глаза словно кто-то сыпанул горячего песка.

– Хорошо, – сдался Шарло, – давай ляжем в одной комнате. Если они придут, ты меня разбудишь.

– А ты проснешься? – заволновался король.

– Проснусь, – отрезал Шарло, хотя был уверен, что его не разбудят не то что какие-то несуществующие кошки, но и дюжина живых львов и тигров.