Кровь за кровь - [133]

– На что ты намекаешь?

– Какие тут намеки? Подобные окна я видел лишь в одном месте, когда был пацаном. Не догадываешься где?

– Постой, постой… – Серега даже привстал. – Черт возьми! Как же я раньше не догадался!

Ведь это…

– Пионерский лагерь. Только там есть такие просторные комнаты-спальни с большими окнами, в форточки которых не мог пролезть даже худой, словно глист, Маркузик.

Помнишь, как нам понравилась пацанка из девятого отряда и мы пытались ночью познакомиться с нею поближе?

– Ну… – Лицо Плата прояснилось. – Марка вытаскивали из форточки, где он застрял, две вожатые и сторож. Вот была потеха…

– И он, разозлившись, едва не сдал нас со всеми потрохами директору лагеря. Мы ведь тогда дали деру, вместо того, чтобы ему помочь…

Мы предавались воспоминаниям минут пять, а затем снова включили видеомагнитофон.

– Но где находится этот лагерь, вот в чем вопрос… – Серега с сожалением смял пустую пачку "Мальборо". – Ты сигарет здесь не видел?

– Поищи на кухне. В баре точно нету.

Плат ушел. Я продолжал таращиться на экран, хотя мне хотелось на всю плюнуть и лечь спать. Но какое-то шестое чувство настойчиво удерживало меня возле телевизора, заставляя ворочать мозгами до головной боли.

– Нашел сигареты? – спросил я Серегу, возвратившегося с недопитой бутылкой, рюмками и тарелкой с остатками лимона.

– Импортную дамскую дрянь. Слабенькие. Увы, придется довольствоваться тем, что есть.

– Давай опрокинем по рюмашке и бери пульт.

– Что-то опять высмотрел?

– Не знаю. Какая-то клякса в небе. Ее нужно увеличить до приемлемых размеров и дать хорошую картинку. Возможно, это самолет.

– Зачем он тебе?

– Есть некоторые соображения… – ответил я уклончиво.

– Ладно, сделаем. Нет проблем. Держи… – Плат наполнил рюмки и мы дружно выпили.

Съемки велись не только в комнате, но и на природе. Сценарист в своей сексуальной бредятине изобразил, судя по костюмам, где-то восемнадцатый век. Развратная бонна лет двадцати сначала склоняла пацанов к сожительству в парке, возле озера, а затем начала "знакомить" их по очереди с девочками, но уже, так сказать, в интерьере. В одну из сценок на берегу попал кусок чистого летнего неба, по которому пролетали птицы и еще что-то – вдалеке. Это пятнышко могло быть чем угодно, но я страстно желал увидеть там пассажирский авиалайнер.

Плат колдовал над "Панасоником" минут пять. В конце концов мозаика из разноцветных квадратиков сложилась в продолговатый предмет, а когда Серега дал изображение на весь экран, у меня сомнений уже не оставалось – в небе летел ЯК-42.

– Получи картинку, – довольно ухмыльнулся Плат. – Техника на грани фантастики. Нужно и себе купить такой аппарат. В комплекте с цветным принтером и фотокамерой. Снимки можно делать – закачаешься.

– Все… – Я устало откинулся на спинку дивана. – Наше дело правое, мы почти победили. Я понял, где находится этот пионерлагерь.

– Шутишь? – недоверчиво спросил Серега.

– Какие там шутки. Посмотри на лайнер. Видишь, он летит не параллельно линии горизонта, а клонит нос книзу. То есть, намеревается приземлиться. Ты помнишь, где находится аэродром и с какой стороны самолеты заходят на взлетно-посадочную полосу?

Плат немного подумал и ответил:

– Со стороны Кистеневки.

– Самолет летит низко, значит начало полосы в двух-трех километрах. Это можно уточнить у летунов. Лагерь, где велись съемки, находится по левому борту лайнера.

Выходит, что гнездо видеоразврата расположено в окрестностях Воздвиженки. Если, конечно, мне не изменяет память. Жаль, что здесь нет карты.

– А она и не нужна, – уверенно сказал Серега. – В той стороне две заводские базы отдыха и три пионерских лагеря. И все построены на берегу озера. По-моему, сейчас они не функционируют. По крайней мере лагеря – точно.

– Откуда тебе это известно?

– В прошлом году мне дали общественную нагрузку – подыскать неподалеку от города приличный лагерь для оздоровления детей сотрудников отдела. Начальство подписало каких-то спонсоров для этого дела, а я недели две бил ноги, чтобы найти приемлемый вариант. Так что положение дел с летним отдыхом подрастающего поколения мне знакомы не понаслышке. Для справки: из четырнадцати пионерских лагерей год назад работали только пять.

– Тогда вношу предложение немного поспать. А завтра – то есть, уже сегодня – с утра пораньше рванем на природу. Поищем этот лагерь.

– Я так понимаю, ты хочешь пошуметь? – с опаской спросил Плат.

– У тебя есть другой вариант? Может, пойдем в милицию, заявим… – У меня от злости на Серегу даже сон пропал, хотя до этого я зевал как крокодил. – Будто не знаешь, что как только мы откроем рот, вся порнографическая шарашка сразу сделает ноги. Мафиозным боссам, занимающимся этим бизнесом, доложат о проколе раньше, чем высокому милицейскому начальству. Ладно подпольный Голливуд только разбежится. А если эти скоты детей угробят? Ведь малышня – свидетели. А вдруг там находится и Кристина? Нет, мы не скажем никому. Даже Бобу. Это наша война, Серега. И ничья иная. Все они суки продажные, все. И твои менты, и стриженая братва.

– Нам нужно оружие, – процедил сквозь зубы помрачневший Плат; но возразить не осмелился. – Не думаю, что нас там встретят с распростертыми объятиями.