Кровь за кровь - [132]

– Тут ты прав. Но есть и другая версия. Подтвержденная фактами. Я вспомнил… Перед самым моим уходом из угрозыска нам прислали ориентировку на розыск одного столичного мужика, ударившегося в бега. Он организовал что-то подобное, как в нашем случае, но на примитивном уровне. И так называемых "артистов" набирал из беспризорных детишек, ночующих на вокзалах и чердаках домов.

– Дети в том порно, что мы смотрели, никак не тянут на беспризорников. Я как раз этот момент и хотел подчеркнуть. Все они домашние.

– Ты думаешь, что?..

– Почти не сомневаюсь. Похищенные пацаны и девчонки как раз и являются артистами порнофильмов. Риск сводится к минимуму. Их привозят на какую-то базу, запугивают, возможно, избивают – для того, чтобы стали более податливыми – и используют на всю катушку. А затем, как отработанный материал, сплавляют… на тот свет. Мать твою!.. – У меня у самого от предположения мурашки побежали по спине; а Серега вообще изменился в лице. – Если это так, то мне очень хотелось бы познакомиться с главными действующими лицами этого бизнеса…

– Трудно поверить… – Плат одним глотком выпил свой стопарик и даже не поморщился. – Не могут нормальные люди быть таким зверьем.

– Где замешаны большие деньги, там нет ни совести, ни чести, ни жалости, ни сочувствия.

Ты это знаешь не хуже меня.

– Знаю, – угрюмо кивнул бледный Серега. – Наша демократия стремиться догнать американские стандарты.

– Давай вернемся в зал. – Я встал. – Мне нужно поднапрячь зрительную память. Когда мы смотрели этот фильм, у меня в голове что-то вертелось, но я так и не понял что именно.

Мне кажется… А, ладно, не буду забегать наперед.

Мы снова включили видик. Калейдоскоп детских лиц опять завертелся на экране, и если раньше я почти не обращал на них внимания, то теперь мои глаза, как первоклассный сканер, буквально считывали мельчайшие подробности.

– Останови! – сказал я Плату, когда на экране появилась восхитительная девочка с черными кудрявыми волосами.

Я обратил на нее внимание еще при первом просмотре – прическа девчонки смахивала на густые лохмы Маркузика. К тому же она была, как и наш гений, смуглолицей.

– Увеличь лицо, – попросил я Серегу.

Плат немного повозился с пультом и рукоятками и дал крупный план. Есть! Я вспомнил!

Ее портрет был в газетной подшивке, которую я просматривал в читальном зале библиотеки. Он мне запомнился по двум причинам: во-первых, не в пример остальным разыскиваемым, фото девочки увеличили до четверти газетного листа, а во-вторых, у нее на верхней губе была маленькая родинка – точь-в-точь как у моей мамы. И теперь эта несчастная малышка с хорошо заметной родинкой смотрела на нас с экрана пустыми, ничего не выражающими глазами.

– Узнал? – с надеждой спросил Плат.

– К сожалению… – Мне стало так нехорошо, что даже сердце сжалось. – Я помню эту девочку. Она из тех, кого похитили год назад. Значит, моя версия верна.

– Но толку от нее мало. Нужно еще отыскать этот подпольный Голливуд. Как?

– Понятия не имею.

– Поиски порностудии могут продолжаться хрен его знает столько, а мы уже висим над пропастью на такой тонкой нити, что страшно подумать.

– Между прочим, дочка Боба тоже могла попасть в этот капкан.

– Предполагаешь, что детей для студии похищали не только люди Храпова, а еще и "слесарь-мороженщик"? – спросил Плат.

– Не исключено. Так сказать, по индивидуальному заказу. Чтобы меньше людей знало об этой истории.

– Почему именно об этой?

– А представь себе какого-нибудь врага Стеблова, который в один прекрасный момент подсунет Бобу кассету с порнушкой, где фигурирует его дочь.

– Это ужасно… – Серега инстинктивно вздрогнул.

– Не то слово… Можно с ума сойти… Ладно, крути дальше.

Помещение… Обычно кино снимают в специальном павильоне, как я узнал из документальных фильмов. Но подпольное порно, пусть и высокопрофессиональное с точки зрения сценария и режиссуры, никакая солидная киностудия и на порог не пустит; по крайней мере, в нашей стране, где еще очень сильны традиции соцреализма. Тогда где снимали этот фильм? Судя по тому, что мы видели на экране телевизора, комната для постельных сцен была просто огромной. В наших домах сыскать такую очень трудно, если не сказать невозможно. Это был целый амбар, но с большими окнами. Камера захватывала комнату в разных ракурсах и я почти не сомневался, что она не искусственно построенная из щитов-декораций.

– Ты считаешь, что съемки велись на даче какого-нибудь нового русского? – спросил Плат, когда мы начали в очередной раз дискутировать по поводу помещения.

– Теперь я так не думаю. Присмотрись к окнам повнимательней. Разве новый русский позволил бы поставить в своем "замке" такое старье?

– Откуда ты узнал, что они старые? – удивился Серега.

– Конструкция. Нынче такие не делают. Вспомни коттеджи в дачном микрорайоне, мимо которых мы сто раз проезжали. Тонированные большие стекла, арки, металлопластик или качественная столярка, чаще всего не крашенная, лакированное дерево… А здесь окно будто и большое, но разбитое на маленькие квадраты.

– Английский стиль, – не преминул возразить Плат.

– Не возражаю. Только у нас он сейчас не катит. Вот лет тридцать назад – да, было.