Кровь времени - [11]

Марион бросила плащ на диван и села. Однако потом, заметив, что вся перепачкалась в земле, выпрямилась, раздраженно прищелкнув языком.

Вероятно, сейчас около шести вечера; она не чувствовала себя голодной, но здорово замерзла. Раз в ее распоряжении оказалась ванна, почему бы не расслабиться и не заняться собой — как долго она не могла себе этого позволить… Посвятить два часа самой себе, своему телу: растереть кожу, устранить лишнее посредством косметического воска, сгладить недостатки при помощи крема, — наконец почувствовать себя человеком… Да, именно это ей нужно, чтобы прийти в себя!

Она вскочила на ноги одним прыжком и взбежала по ступенькам, которые скрипели, несмотря на покрывавший их ковер. Лестница выходила прямо в комнату, без всякой двери. Здесь стояли большая кровать, журнальный столик с софой, платяной шкаф и трельяж. Два окна мансарды выходили на юг, и из них было видно то же, что и с первого этажа, а третье окно смотрело на север, на небольшое кладбище.

Рядом с маленьким шкафчиком на полу лежали два чемодана — как будто ждали, когда же из них вытащат вещи. Марион присела рядом с ними на корточки, достала трусики, пеньюар и направилась в ванную. Выпрямляясь, окинула взглядом комнату, причем так быстро, что очертания окружающих предметов показались ей смазанными: софа, низкий столик, светильник, стопка журналов, явно принесенных заботливой сестрой Анной… Бежевый ковер на полу, ночной столик, ночник… кровать… листок бумаги… еще один ночной столик… другой шкаф… ковер… И наконец, дверь в ванную. Сделав два шага, Марион вдруг остановилась.

Листок бумаги? Она внимательно посмотрела на покрывало: это не листок бумаги, а веленевый конверт с единственным словом — «Госпожа». Сердце вдруг заколотилось с бешеной силой, Марион судорожно пыталась вдохнуть. Что за послание внутри? Она закрыла глаза и заставила себя успокоиться: ее злопыхатели из Парижа не стали бы подкладывать конверт — они бы действовали без промедления. Марион кончиками пальцев дотронулась до шрама на губе. Если бы ее нашли, она уже не стояла бы на ногах… Конверт могла оставить только сестра Анна или кто-нибудь из монахов.

Марион нервно разгладила прядь волос над виском. Утром конверта здесь не было, женщина могла в этом поклясться — ведь она своими руками застелила постель перед выходом. Раз уж ей придется провести здесь ближайшие недели, давайте расставим все точки над «и»: монахи ее принимают, ладно, пускай, но она требует определенного уважения к своему праву наличную жизнь, и прежде всего в своем собственном жилище. Она не желает, чтобы кто-то распоряжался здесь в ее отсутствие как у себя дома.

Марион взяла конверт в руки и распечатала: внутри лежала игральная карта, на ней красивыми черными буквами было написано:

«Вы любите играть в карты? 45 35 51 43 22 11 12 43 24 15 32 / 41 24 15 43 43 15 25 11 51 34 15. Чтобы помочь, скажу вам только одно: их двадцать пять, хотя можно добавить к ним то, что выглядит как предыдущее, взятое дважды. Они располагаются в границах квадрата со сторонами 12 345 по абсциссе и 12 345 по ординате. Всего доброго».

— Это еще что за ерунда? — пробормотала Марион.

Подняла голову и глянула сквозь полупрозрачные шторы, не шпионит ли кто-нибудь за ней со стороны кладбища, расположенного прямо напротив окна. Устроенное на террасе, оно располагалось на одной высоте с мансардой, где ее поселили. От дома его отделяла лишь узкая улочка, втиснутая между постройками и кладбищенской стеной; на террасе ни души. Тем временем совсем стемнело; Марион включила светильник, стоящий возле софы, и уселась на диванную подушку. Что же это означает, все эти цифры?..

— Хорошо, допустим… — сказала Марион громким голосом, — вы хотите поиграть… Что же это тогда — один из способов оказать гостье радушный прием или подшутить над новенькой?

Сердце ее билось все размереннее; она положила игральную карту на журнальный столик. «И что теперь? — впилась глазами в последовательность цифр. — Это какая-то дурацкая загадка… зашифрованная фраза…»

С раннего детства Марион ужасно любила разгадывать головоломки, увлекалась кроссвордами и воспринимала их как своеобразные семантические загадки, складывающиеся из многих частей.

«Итак, взглянем повнимательнее на эти несколько цифр…» Да, она признает: головоломка ее заинтриговала. «Ну, так что же?» Все еще не успокоившись до конца, машинально разглядывала мебель в комнате.

— Ну, черт побери, раз меня это так волнует!.. — воскликнула она, вставая с дивана и направляясь к своей сумке за блокнотом и карандашом.

Теперь уже не имеет значения, чья это идея — сестры Анны, одного из монахов или чья-нибудь еще.

— Что ж, посмотрим…

Цифры не похожи на географические координаты, значит, это действительно какое-то зашифрованное послание. Все цифры разбиты по парам; скорее всего, одна пара обозначает букву, а не слово. Марион закрыла глаза и постаралась вспомнить слово, выученное ею в юности, — оно часто крутилось у нее в голове… слово, которое кончается на «О»… «Боже мой, я же прекрасно его помнила…»

— Esarintulo! — наконец воскликнула она.