Кровь слепа - [99]

— Мне надо все обдумать и решить, в чем я ошибся, — сказал Фалькон. — Восстановить весь ход моих умозаключений, чтобы понять, где произошел сбой.

— Но что мне сказать инспектору Тирадо?

— Пусть продолжает делать то, что он делает, — сказал Фалькон. — Он будет действовать по-своему, на свой страх и риск. У него не меньше шансов добиться успеха, чем у нас.

— Может быть, он слишком зациклился на русских.

— В этом я постараюсь его направить.

Свернув с проспекта Канзас-Сити, они въехали в Санта-Клару, к дому Консуэло.

— И все-таки я не перестаю думать о том, что погубила тебя.

— Ты уже говорила мне это ночью, а я сказал тебе на это…

— Ты пошел на преступление ради меня, — продолжала она. — Я заставила тебя вступить в сговор с гангстерами и соучаствовать в скверном деле, расследовать которое — твой служебный долг, за что ты деньги получаешь! Не могу передать тебе, до чего я…

— Мы с Франсиско Фальконом часто играли в шахматы, — сказал он. — Помнится, однажды он загнал меня в ситуацию, когда единственный ход, который я был в состоянии сделать, мог только еще больше ухудшить мое положение, а когда я сделал этот ход, его ответный ход мог означать для меня лишь необходимость нового губительного хода. И так оно и шло, пока он не поставил мне неизбежный мат. Когда я сделал ошибку, решив, что Дарио находится у тех русских, я тем самым втянул нас обоих в целую серию неотвратимых и ошибочных ходов. Не ты меня погубила. Погубил себя я сам своей близорукостью. Я запаниковал, потому что…

— Потому что Дарио значит для тебя почти столько же, сколько для меня, — сказала Консуэло. — А еще, я думаю, потому что все это напомнило тебе ту ужасную историю с Артуро, сыном Рауля. Ведь это тогда я влюбилась в тебя, четыре года назад, когда мы то и дело спрашивали друг друга: «Что же случилось с мальчиком?» Вот еще и поэтому ты так все воспринял — что к тебе словно вернулся весь тот ужас.

Фалькон затормозил. Машина встала посреди дороги. Невидящим взглядом он уставился вдаль, туда, куда уходила тенистая улица, где жила Консуэло.

— Как мог я это забыть? — пробормотал он. — Как могло случиться, что я упустил такое?

Шедшая сзади машина тоже встала, и, когда водитель понял, что из их машины никто не собирается выходить, он нетерпеливо засигналил, и Фалькон продолжил путь.

— Это случилось, когда я был на площади Сан-Лоренсо, — сказал он. — Как раз перед тем, как мы встретились в баре «Ла-Эслава». Голос в телефоне предупредил меня, что должно что-то произойти и будет это из-за меня. И что я это пойму, потому что вспомню. Но никаких переговоров и никакой торговли тут быть не может, потому что больше они звонить не станут.

— Вспомнишь? — повторила она. — Что же, по-твоему, они хотели сказать на этот раз?

— Не могу утверждать, что я много думал над этим, — сказал Фалькон. — Ведь это был всего лишь очередной звонок с угрозами. А я их получал немало.

— В тот вечер ты еще и уезжал куда-то.

— В Мадрид. На поезде. Туда мне и звонили и посоветовали не совать нос в чужие дела.

— А по каким делам ты ездил в Мадрид?

— По делам… делам, связанным с моей работой, — запнувшись, проговорил он. — …И еще по другому делу.

— Тому же самому, по которому ты летал в Лондон, когда похитили Дарио?

— Совершенно верно. Я подумал, что этот звонок в поезде я получил потому, что занимался Марисой Морено, хотел заставить ее заговорить. Потому, вернувшись в Севилью, я сразу же, до встречи с тобой, отправился опять к ней — дескать, пускай не думают, что я испугался звонков. Я даже сказал ей, что жду звонка от ее сообщников. И когда раздался тот звонок, заставший меня на площади Сан-Лоренсо, я не придал ему значения. Но автоматически связал его с Марисой.

— Но это не были люди от Марисы.

— А отправившись в Лондон, я не послушался их рекомендации не совать нос в их дело.

— Кто же эти «они»?

— Точно не знаю, — сказал Фалькон. — Дай мне, пожалуйста, свой мобильник.

— Но причину похищения Дарио ты знаешь?

— Я думаю, — сказал Фалькон, набирая текст сообщения Якобу, — что это сделали для того, чтобы отвлечь меня чем-то другим.

— Ты объясняешь, ничего не объясняя, Хавьер.

— Потому что иначе не могу, — сказал он, посылая сообщение со следующим текстом:

Надо поговорить. Позвони. X.

— Но ты догадываешься, кто мог бы его похитить? — спросила Консуэло.

— Я не вполне уверен в том, что знаю непосредственных исполнителей, но от какой группы мог исходить приказ, я знаю.

— И кто же это? — Обеими руками Консуэло обхватила его голову и повернула к себе. — Ты не хочешь говорить мне это, Хавьер, да? Но что может быть ужаснее русской мафии?

— На этот раз я собираюсь воспользоваться своими умственными способностями и связями с разведкой, — сказал Фалькон. — Не хочу дважды делать одну и ту же ошибку.

Ползя по проспекту Канзас-Сити, он искал телефон-автомат. Жара стояла удушающая. Теперь он был один. В ответном сообщении от Якоба говорилось, что он остановился в гостинице в Марбелье, и указывался испанский номер мобильника, по которому можно звонить. Отчаявшись найти автомат на улице, Фалькон направился на вокзал.

— Каким образом тебя занесло в Марбелью? — спросил Фалькон.