Кровь слепа - [129]

— Поскольку пяти этих убийств вполне достаточно, чтобы упрятать вас за решетку пожизненно, вам ничто не мешает сообщить нам и о других совершенных вами убийствах, если вы хотите, чтобы мы их рассмотрели попутно.

Ответ Соколова всех удивил:

— Я охотно пошел бы вам навстречу, инспектор, но вам следует принять во внимание, что речь идет о моей работе. Не один год я был «исполнителем», служа в Коста-дель-Соль у Леонида Ревника и его предшественника, прежде чем переметнуться к Юрию Донцову на ту же роль. Мне давали имена людей, которых поручали убрать, и я отнюдь не всегда запоминал их. Это же была просто работа. Если вы напомните мне какие-либо подробности или обстоятельства, то, возможно, я что-нибудь и вспомню.

Рамирес на секунду был сбит с толку. Он ожидал упорного, воинственного молчания. А с таким противником ему надо было держать ухо востро. Фалькон заподозрил даже, что за грубой, устрашающей внешностью Соколова вполне может скрываться интеллигентный очкарик с портфелем и набором авторучек, любезный и услужливый.

Вслед за этим явилась догадка, что меньше всего для подобной работы подходит человек неуправляемый. Наоборот — тут требуется дисциплина, спокойствие, осмотрительность и ясный, не слишком сложно организованный ум. Возможно даже, что тяжелая атлетика — не самая плохая тренировка для такой работы.

— Я думал о Марисе Морено, — сказал Рамирес, заставляя себя вернуться к допросу. — Вы, конечно, были с ней знакомы.

— Да, был.

— Ее разрезали цепной пилой.

— Как вы, возможно, уже поняли, это не мой метод, — сказал Соколов. — Но иногда приходится угождать чуждым вкусам. Те двое, что это сделали, были настоящие звери, но их и воспитали на зверстве. Другого они и не знали.

— Где они сейчас?

— Погибли. В понедельник вечером их схватили люди Ревника и увезли… для проработки.

— Не это ли привело вас и Юрия Донцова вчера в отель «Ла-Беренхена»? — спросил Рамирес. — Не была ли это месть?

— Я дам вам показания, инспектор, но хотел бы, чтобы вы за это гарантировали мне только одно.

— Не уверен, что вправе предоставить вам те или иные гарантии.

— Только одну, — сказал Соколов. — Я хочу, чтобы все, мною рассказанное, фигурировало на суде.

— Почему?

— Пусть люди в Москве узнают, что такое Леонид Ревник.

— Думаю, эта ваша просьба выполнима.

— Леониду Ревнику сход воров в законе в Москве поручил пресечь севильские операции Юрия Донцова. А произошло это потому, что Ревник сказал им, будто Донцов убил двух важных деятелей в Коста-дель-Соль. Но это было ложью. Ревник сам их порешил. Но убийство вора в законе непременно влечет за собой последствия, — сказал Соколов. — Вскоре наши пути поставок героина из Узбекистана оказались заблокированными. А затем в четверг в автомобильной катастрофе по дороге в Севилью погиб Василий Лукьянов.

— Значит, вчерашние события в отеле «Ла-Беренхена» — это все-таки месть?

— Уничтожив Леонида Ревника, я оказал вам услугу.

— Почему это?

— Он был связан с кое-какими людьми. Политиками, — сказал Соколов. — И должен был убраться из Севильи в обмен на жирный кусок в Коста-дель-Соль.

— Зачем вам понадобилось расправляться с Марисой Морено?

— Она готова была расколоться. Было сомнительно, что она станет молчать.

— А что такого она знала?

— Знала людей — в лицо и по именам. Проведай она, что я перестал работать на Ревника, она могла решить, что сестра ее отныне в безопасности, и начала бы давать вам показания, — сказал Соколов. — Она могла бы признаться в том, что ее заставили закрутить роман со следственным судьей.

— С Эстебаном Кальдероном?

— Именно.

— Зачем вам это было надо?

— Для получения информации.

— А я думал, чтобы через нее добыть ключ от квартиры судьи.

— Тоже верное предположение.

— Так именно она передала вам ключ?

— Да.

— И как воспользовались вы этим ключом в ночь с седьмого на восьмое июня этого года?

— С его помощью проникли в квартиру судьи.

— Но судьи дома не было, не так ли?

Соколов глянул поверх него на смотровое окошечко.

— Там была его жена, — сказал он.

— Вы и были тем человеком, который проник в ту ночь в квартиру судьи?

— Да.

— Это вы убили жену судьи Инес Конде де Техаду?

— Если это ее имя, то да.

— Почему вы это сделали?

— Потому что так велел мне сделать Леонид Ревник.

— Знали ли вы причину, по которой он велел вам так поступить?

— Конечно. Мне надо было сделать так, чтобы выглядело, будто это судья убил свою жену, из-за чего его отстранили бы от расследования севильского взрыва, — сказал Соколов. — Единственное, чего мы не ожидали, — это что он попытается избавиться от трупа. К счастью, я оставил человека следить за квартирой, он-то и выдал судью полиции… не будь этого, тот мог бы и уйти от ответственности. А разве же это было бы справедливо, инспектор?

Рамирес и Соколов вперились друг в друга взглядами через стол. Переводчица тоже сидела вытаращив глаза.

— Нет, справедливым бы это не было, — сказал Рамирес и с бьющимся сердцем задал следующий вопрос: — Знаете ли вы, кто пятого июня две тысячи шестого года подложил в мечеть на улице Лос-Ромерос в районе Сересо в Севилье взорвавшуюся на следующее утро бомбу?

— Я знаю, что организатором взрыва был Леонид Ревник, но кто подложил бомбу — мне неизвестно.