Кровь с молоком - [27]

— А разве вы ну… не любите ее?

— Такую любить — себе дороже. Мне жена нужна, а не вертихвостка, чтоб не моталась от одного к другому, — потом он задумчиво глянул на девушка. — Такая как ты, Поварешка.

— Как я? — глаза девушки стали похожи на блюдца.

Он кивнул сам себе и его взгляд стал в десять раз более заинтересованным.

— А что, это идея!

— Плохая, — покачала головой Милка, отскочив на пару шагов.

— По-моему блестящая! Сама посуди — мне жена нужна, верная, чтобы на нее можно было положиться. А чуть у меня беда, ты тут как тут. Ты ж мне жизнь спасла, а я все хотел отблагодарить, да ты фыркала в ответ. Я вот сейчас думаю — такой смелой мне все равно не найти, так почему бы мне на тебе и не жениться?

— Это какой-то побочный эффект от лекарства, — непослушным языком управлять оказалось не так-то просто.

— Так что, выйдешь за меня? — спросил он, шагнув ближе.

— Нет, — пискнула Милка.

— Почему? — его действительно заинтересовал ответ.

— Потому что вы меня не любите…

Смех у главы службы безопасности оказался таким же громовым.

— Дурочка, да я тебе не про любовь, а про брак! Вот скажи, как ты видишь свое будущее? На что деньги под тюфяком?

Милка засмущалась.

— Я хочу когда-нибудь переехать в свой домик… завести курочек…

— И всего-то? Курочек?

— Да! — обиделась Милка.

— Ладно, не смотри на меня так, будто я тебя девственности лишил и с ребенком бросил. Я просто хочу тебе глаза раскрыть. Не заработаешь ты тут на домик… и лучшее, что тебе светит — жизнь Зорны. А я тебе могу дать и домик, и курочек, и коровок и… — он склонился к ее лицу: — И деток.

Сердце Милки пригнуло.

— Ты хочешь ребеночка?

Глаза девушка наполнились слезами и она кивнула.

— Значит, он у нас будет, — твердо сказал он. — И не один.

"У нас", — Милка готова была разрыдаться. В плену своих забытых мечтаний, она не заметила, как мужчина ее обнял:

— Может быть "любви", как ты говоришь, и нет, но я тебя не обижу, обещаю. Поверь мне, я могу быть очень ласковым, — его губы нежно коснулись ее уст. Милку никто и некогда так не целовал, словно она принцесса какая… — И я очень буду стараться подарить тебе ребеночка, — сказал он ей в губы. — Еще привыкнешь. Так почему нет?

"Действительно, почему нет?"

— Неужели так сложно? Мы же договорились! — взорвался Сэтвок.

— Но… но ты не сказал правды! — чуть не плача ответила Милка.

— Да какая к черту разница!

— Большая! Одно дело — домик и курочки, а другое — корона.

— Так что мне сделать, если король — мой брат?!? Я, между прочим, так же "рад", как и ты!

— Но… но…

— Ты хотела домик? — переспросил Сэтвок, вконец теряя терпение. — Вот тебе домик! — он махнул рукой на замок. — Ты хотела курочек? — теперь его пятерня устремилась на разодетую в пух и прах толпу. — Вот тебе курочки! Чего еще тебе надо?

Тут с боку раздалось покашливание:

— Прошу прощение, сир, но можем ли мы продолжать?

— У нее спрашивайте, — ответил Шанар.

Пока Милка боролась с подступившими слезами обиды, жрец решил, что "молчание, знак согласия":

— Перед Солнце-Богом и Лунной Богиней, объявляю вас мужем и женой. Ваше Величество, можете поцеловать Ее Величество.

Эпилог. Козлы и дуры, а может всё-таки мужчины и женщины?

— Автор, так что ж это получается? Все мужики козлы, а все бабы — дуры?!?

— Нет, конечно, дорогой читатель. Но каждый мужчина за жизнь хотя бы однажды оказывается козлом, а женщина — дуррой (просто у некоторых этот период затягивается).

— А герои теперь будут жить долго и счастливо?

Автор задумался и через минуту ответил:

— Черт их знает!

* * *

Ой!

Вспомнила!!!

Я же позитивный аффтар!

Будет Вам эпилог… Ем… О чем это мы… Ладно, поехали!..

Гладкие камни полов замковых коридоров, приятно холодили босые ноги, а запах запеченного хлеба будил спящих господ, как всегда случалось на утром на Великий праздник. Мужчины и женщины торопливо вставали с постели, поправляя чепчики и колпаки, но стоило выглянуть за дверь — их как всегда ждало разочарование. Ой, не им принесли душистый солнце-пирог, не им! И только божественный запах напоминал, что тут только что пронесли румяное чудо.

Дверь королевской спальни отворилась и Милка, вернее Ее Величество Королева Мила Шанар прошмыгнула в супружескую опочивальню, тихо пробежав по пушистым коврам, с ногами запрыгнула на большое, воистину царское ложе. Мужчина в постели пошевелился, крылья его носа затрепетали и он растянулся в улыбке:

— С праздником, любимая! — нежно прошептал он. — Сколько я раз говорил — не нужно мне печь солнце-пирог! — но в его голосе слышалось огромное удовольствие.

— Лунная Богиня разгневается, что я не чту своего мужчину.

— Твоего мужчину чтет все королевство, — напомнил он, разлепив глаза. — Или ты забыла за кем замужем?

— Не забыла, — ласково ответила она. — Но для меня это ничего не меняет.

— Я знал, что ты от своего не отступишься, — улыбнулся он. — Подумать только, что ты уже пятнадцать лет на каждый праздник даришь мне свой чудо-пирог, несмотря на все трудные времена, что мы пережили, — по его глазам пролетела тень.

— А как же ты думал! Я же тебе обещала: "и в горе, и радости".

— Обещала, — кивнул он и отломил краешек, отправив в рот. — Знаешь, если бы меня спросили, какое самое важное решение я принял в своей жизни, я бы ответил, что это женитьба на тебе.