Кровь Рюрика - [76]

Удовлетворённый Горыня кивнул и отбыл. А на следующий день приехал, имея с собой рабочую одежду и сапоги, чем немало удивил собранных мастеров и волхвов.

– Значит так. – Горыня собрал вокруг себя мастеров. – Делать будем новое оружие. Оружие, которого ещё не было. Если секрет такого оружия уйдёт нашим врагам, я лично обещаю этому человеку тяжёлую смерть, а его семье бессрочную ссылку на Север.

– Ты не пугай, княжич. Ты дело говори, – отозвался один из мастеров.

– Ну, дело так дело.

Два волхва, специалисты по металлу, умели снижать прочность стали до уровня бронзы, а после, наоборот, повышать её до уровня легированных сплавов. Поэтому патроны уже делались из стали, а не из меди или латуни.

С помощью волхвов Горыня довольно быстро сделал магазинное ружьё под патрон 8 линий, что приблизительно равнялось охотничьему двенадцатому калибру. К ружью предполагалось два вида магазинов: рожковый двадцатизарядный и тридцатипятизарядный барабанного типа.

Стоявший рядом сарай уже обшили толстыми брёвнами и уложили у дальнего края мешки с песком, превратив его в тир, где командиры охотничьих команд с удовольствием пожгли пару сотен патронов, переснаряжённых под тяжёлую экспансивную пулю, и, когда первые восторги улеглись, Горыня вытащил из сумки барабанный магазин и вставил его в приёмное гнездо.

– Ну, а теперь, главное. – Он шагнул к огневому рубежу и вскинул ружье к плечу. Сплошной поток картечи длинной очередью превратил в труху деревянные мишени, и, когда грохот стих, от них остались лишь обгрызенные пеньки держателей.

Тишину нарушил князь Остен-Сакен, подошедший к мишеням и задумчиво ковырнувший остатки мишени.

– И сколько таких ружей мы можем получить?

– Скажу честно, князь. Мастерская мне нужна совсем для другого. Государь мне приказал сделать оружие для армии. То, что сделано, это скорее исполнение данного самому себе обещания создать оружие против тварей. Но вот производить его будете сами. Места здесь ещё много, так что можно поставить ещё десяток станков и начать выпуск ружей. А не хватит, так перенесём стрельбище в другое место, а здесь сделаем ещё один цех.

– Но это вообще-то наше хозяйство! – подал голос кто-то из охотников.

– Государево, – поправил Горыня. – И скажите, сколько вы возились, пытаясь сделать новое оружие? Пару лет?

– Да лет пять, наверное. – Князь усмехнулся. – Всё правильно, княжич. Завтра же дам команду расчистить площадку, и начнём строить цех в три этажа. Оружия нам нужно много, а пока вы здесь, сможете помочь с производством.

Параллельно с работой в мастерских Горыня готовил доклад по изменению принципов подготовки воинских подразделений, приписанных к личной канцелярии государя, и длинный меморандум о необходимости вооружения воздушного флота.

То, что мысль начальственная ходит запутанными путями, он знал давно и поэтому сделал пять автоматических пушек на основе механики пулемёта Максима. С помощью волхва, используя лёгкие материалы, удалось снизить общий вес пушки до ста тридцати килограммов, а вместо ленты подвесить барабанный магазин на двадцать выстрелов. И ещё сделал много полезных и приятных мелочей для оснащения армии. Всё это пока хранилось в одной из кладовок на территории Охотничьего приказа, ожидая своего часа, так как лезть со своими советами в момент, когда ещё не разгребли последствия заговора, было просто глупо.

А последствия были действительно серьёзными. Род Муравьёвых лишился как титула, так и состояния и выслан в Тобольск в полном составе под надзор правоохранителей. Кроме этого, пострадали в различной степени несколько десятков именитых родов, а те, кого не зацепило, сидели тихо, не показываясь в свете.

Поэтому осенний сезон балов вышел скомканным и обошёлся и без роскошного фейерверка у Гагариных, и без традиционного детского карнавала у Белосельских, и даже без гвардейского бала, обычно даваемого Захарьиными. Но Горыню, занятого с утра и до вечера, это никак не печалило, хотя пару раз в неделю одна из барышень, входивших в ближний круг великой княжны, вытаскивала его на публичное мероприятие, словно давая понять, что о нём не забыли.

Катя Лопухина – тоненькая словно тростинка, молчаливая и задумчивая – водила его в музеи и галереи и всегда больше слушала, чем говорила, выпытывая у Горыни подробности его жизни не хуже опытного следователя. А белокурая валькирия Анфиса Гагарина, посвятившая свою жизнь военной службе, как и десятки поколений рода Гагариных, живо интересовалась военными приключениями и сама красочно рассказывала о битвах и сражениях, выбирая местом посещений тренировочные площадки и места ратных игрищ, точно и остроумно комментируя всё происходящее, словно опытный ведущий.

Хохотушка и заводила Любава Туманова, которую при рождении явно посадили попой на шило, предпочитала таскать его в людные и шумные места, где громко звучала музыка и танцевали нарядно одетые пары. Именно Любава и познакомила Горыню с большинством танцевальных залов Москвы и рестораций, где можно было растрясти плотный ужин под бодрый ритм заводной музыки. А Лиза Дашкова, лучшая студентка лекарского факультета, любила тихие спокойные места, вроде Царского зимнего сада, Зелёной галереи, или Аптекарской оранжереи, где и в самое холодное время цвели розы и пели яркие тропические птицы.