Кровь на Дону - [12]

— Тебе видней. Значит, еще две пищали с зарядами и порохом?

— И тройку луков крепких, да колчанов со стрелами в каждом по тридцать штук. Пеньки да смолы для них же, чтобы зажигательными сделать. Ну, и огнива.

— Огнива уже лежат в телегах. Остальное добавлю. Щиты возьмешь?

— То решит каждый сам. Кому надо, возьмет. Кроме этой провизии у воинов будут сумы с провизией из дома на три-четыре дня.

— Ладно. Завтра все будет готово.

— Тягловые лошади как?

— Добрые, да сам глянуть можешь, в конюшне они.

— Пойдем глянем. Возчики на подворье?

— Ныне отпустил, конюхи есть.

Они прошли на обширную конюшню князя Крылова. Молодые, крепкие лошади стояли там отдельно, в крайнем загоне, жевали свежее сено.

— Эти пойдут, — осмотрев их, одобрительно проговорил Савельев. — Лошади хорошие, с ними путь пройдем.

— На какой день мыслишь выйти из Москвы? — спросил Крылов.

— После воскресенья, на понедельник.

— Это чрез три дня. Успеешь подготовить дружину?

— А чего ее готовить, Юрий Петрович? Только кликни, и соберется отряд в полной готовности. Три дня треба, чтобы ратники родных своих подготовили к разлуке длинной, мыслю, этот поход не короче ногайского будет.

— Если не длинней!

— Или так.

— Ну что, — взглянул Крылов на Савельева, — в дом? В горницу? Потрапезничаем, вином побалуемся.

— Давай, не все же в делах да заботах быть.

— Ты вроде как ныне у родственников гостевал.

— Гостевал, — вздохнул воевода. — Лучше бы дома остался, но Ульяна хотела, отказать не мог. Кроме того, внуку треба своих деда и бабку видеть.

— Эх, чую, не пошел у тебя разговор с князем Островым.

— Не пошел. Да и ладно. Все уляжется, Ульяна у меня похлеще любого чина из Посольского приказа будет, сгладит отношения.

— Да, Ульяна у тебя умница.

Солнце было уже в зените, когда Савельев выехал с подворья Крылова и направился ко двору своего помощника Гордея Бессонова.

Влас, сын Гордея, завидев князя, бросился к воротам, открыл их:

— Доброго здравия, Дмитрий Владимирович, заезжай.

— Отец дома? — соскочив с коня, спросил Савельев.

— В саду, городьбу правит, позвать?

— Да, я посижу в тени на лавке.

Влас сбегал в сад, вернулся с Бессоновым.

— Приветствую, князь! По делу али так, проведать заехал? О, да я вижу, ты под хмелем.

— С князем Крыловым посидели у него в горнице.

— То тоже надо иногда.

— А заехал я к тебе, Гордей, по делу.

— Слушаю, Дмитрий Владимирович, — присев рядом с князем, сказал ратник.

Савельев поведал ему задание государя. Бессонов внимательно выслушал и почесал бороду:

— Так, значит. Вновь в южные земли? На Дон? Там и земли ногаев недалеко, к ним в «гости» не заглянем?

— Это как получится, может, и навестим.

— Ох, и злы они на нас.

— Бывает.

— Это так.

— Ныне, Гордей, след дружину оповестить о походе. На сборы три дня, в понедельник поутру тронемся.

— Боюсь, всех оповестить не смогу и до понедельника дружину не соберу, — покачал головой Бессонов.

— Пошто так?

— Так Икрам Гардай и Рустам Туран, наши касимовские татары, к себе в Касимов вчерась подались.

— Кто позволил? — нахмурил брови Савельев.

— Ты уж извиняй, Дмитрий Владимирович, я дозволил.

— Пошто меня не спросил?

— Спешили татары наши, я поехал к тебе, а ключник поведал, что ты в вотчину свою уехал до вечера.

— Собирался, но не поехал. И после обеденной молитвы дома был.

— Но я-то про то не ведал, посему решил отпустить.

— Не след боле того делать, Гордей.

— Не буду.

— А чего это так спешили наши касимовцы?

— Так по наказу государя земли им у Касимова выделили, забрать треба было, оформить все с местным правителем.

— Ну, может, и верно решили. В Касимовском ханстве правит хан Саин-Булат, пользующийся особым расположением государя. Иван Васильевич многих воинов касимовских землей одарил. Это добре, что не забыл и наших славных воинов. Им действительно треба узаконить права, а то потом не найдешь земли своей. И вовремя, поход обещает быть долгим.

— Значит, не гневаешься на меня?

— Гневаюсь, но прощаю, — улыбнулся Дмитрий. — Когда должны вернуться касимовцы?

— Крайний срок — понедельник.

— Ладно, они соберутся быстро, дождемся.

— Ну, а остальных ныне вечером объеду и оповещу.

— Коли кто не может идти в поход, тут же извести меня.

— Да я, почитай, каждый день наших вижу, кого на подворьях соседских, кого на рядах. Горбун вон опять в скандал попал с бабами своими.

— А у него чего?

— Так передрались его торговка и купчиха. Осип же неугомонный. То одну затащит к себе, то другую, и это уже который год длится. Может, думал, бабы не ведают про то. А они не дурнее Горбуна. Сошлись на подворье его, шума было, как на сечи сотен супротивников.

— И когда успокоятся? Женить его треба.

— Треба, да только где подходящую порядочную девицу или бабу отыскать? Сколь уже пытались. Так с Клавой и Зинкой и крутится.

— В походе ему не до них будет.

— Это так, хотя кто знает, может, казачку какую встретит.

— Вот то было бы самое лучшее.

— Не спорю.

— Ладно. Поехал я, Гордей. В воскресенье встречаемся у меня.

— Понял. Дружина будет.

— Обоз тоже. Пока, Гордей!

— До свидания, князь!

— Пока, Влас! — крикнул воевода ратнику.

— Всего доброго, Дмитрий Владимирович!

Савельев проехал к себе на подворье. Ульяна с сыном были уже там и сидели на лавочке у крыльца дома. Служка Прошка, впрочем, теперь уже вполне взрослый холоп Прохор, открыл ворота. Савельев соскочил с коня, передал ему поводья.