Кровь на черных тюльпанах - [109]

— Зачем, это я могу сделать и сейчас. Всего четыре страницы.

Майкл стал читать. Пол внимательно следил за выражением его лица.

— «Зачем русским нужно торговать с Таиландом?» Интересный материал. Это что, ты написал?

— Да.

— Будешь публиковать?

— Тут есть некоторые сложности.

— Не поверю, чтобы тебе было сложно это напечатать в одном из гонконгских журналов.

— Не в этом дело. Недавно уже публиковал подобный материал. А теперь удалось получить новые сведения. Мне уже неудобно писать о том же, тем более в журналах, которые дают много материалов на такую тему. Вот если бы кто-нибудь взялся под своим именем опубликовать его в другом издании.

— А зачем это тебе нужно, Тони?

— Понимаешь, хочу еще раз насолить русским… Слушай, какая тебе разница? Пусти ее под своим именем, я отблагодарю тебя не на словах, а на деле… В данный момент эта статья очень нужна Америке.

— Откуда ты знаешь, Тони, что нужно Америке? Скажи лучше прямо, что это нужно Гроллу.

— Ну даже если это и так, что здесь плохого? Подумай, от чего ты отказываешься. Направить в Лос-Анджелес уже готовую статью да еще и получить за это деньги.

— Какие деньги? Ты разве не знаешь, что корреспонденты американских газет получают только жалованье, гонорар за статьи им не выплачивают?

— Тем более. Как только материал появится в газете, я переведу на твой счет двести долларов.

— Вы что же, хотите все-таки меня купить? Сначала Гролл, а теперь и ты? По-моему, я ясно дал понять, что не продаюсь.

С этими словами Майкл бросил на стол несколько купюр, встал и пошел к выходу. Пол остался сидеть с листками бумаги в руках.

Араньяпратет, 24 июля 1984 года.

Лагеря кампучийских беженцев произвели на Майкла удручающее впечатление. Наспех построенные бараки, брезентовые палатки. Изможденные женщины в лохмотьях, плачущие полуголодные дети. Повсюду грязь, нечистоты.

Дик подходил к беженцам, беседовал с ними. Видно было, что он здесь не впервые. Взрослых он угощал сигаретами, детям раздавал леденцы. Достал из сумки прихваченные на дорогу бутерброды, отдал какой-то женщине с грудным ребенком.

— Узнал что-нибудь интересное? — спросил его Майкл.

— Да нет, все одно и то же. Ругают вьетнамцев, прославляют Сианука и Кхиеу Самфана. Видимо, полпотовцы здорово промывают им мозги. Тут еще встречаются и так называемые «платные источники». За десять бат и пачку сигарет будут тебе целый час рассказывать о «положении в Кампучии». Такого наговорят, только слушай. Подробно расскажут о «зверствах вьетнамцев» и о «победах полпотовцев». Хотя сами уже лет пять не были в стране. Этих людей учат, что говорить. Ну хватит с нас лагерей, поехали.

— Мы же хотели побывать еще в Нонгмако.

— Это по дороге.

Нонгмако трудно было назвать городом. Всего несколько небольших улиц, вряд ли здесь насчитывалось более тысячи жителей. Машина въехала на единственную площадь города, где расположился небольшой рынок. Судя по письму, здесь в одну из суббот февраля должна была состояться встреча Лайлеса с Чарном.

— Сейчас спросим, как найти клинику доктора Бергера. Лучше всего это сделать на рынке, торговцы — самые информированные люди, — сказал Дик, выходя из машин.

Через несколько минут он вернулся.

— В полутора километрах отсюда. Бывший генеральский дом, так мне сказали.

Вскоре они подъехали к огромному деревянному дому, построенному в традиционном тайском стиле. Он был окружен высоким каменным забором, сверху торчали металлические столбы с колючей проволокой. У двери, рядом с большими зелеными воротами, вывеска на английском и тайском языках — «Психиатрическая клиника доктора Чарльза Бергера».

Бельски позвонил. Дверь почти сразу же открылась, и на пороге показался маленький пожилой таец.

— Можно ли видеть доктора Бергера? — спросил его Дик по-тайски.

— Кто вы такие?

— Американские журналисты.

— Сейчас доложу.

Прошло минут двадцать. Дверь снова отворилась, и маленький таец сделал знак рукой.

— Проходите, доктор ждет вас.

Они вошли во двор. Рядом с домом стоял большой белый автобус с красным крестом на кузове. Окна автобуса были плотно закрыты темными занавесками. Шофер, открыв капот, копался в двигателе. Вблизи дом казался еще больше.

У входа в одну из комнат стоял маленький сутулый человек лет сорока в больших темных очках. Его накрахмаленный халат сиял белизной. Видно было, что доктор, если это был он, только что надел его: сзади топорщились еще не распрямленные складки.

— Доктор медицины Чарльз Бергер, — представился он, подавая им маленькую, словно у ребенка, руку. — Проходите, пожалуйста, в кабинет.

Они сели на диван, Бергер — в кресло напротив.

— Чем могу быть полезен, господа? — спросил он.

— Мы американские корреспонденты. Моя фамилия Лестер, моего коллеги — Бельски. Проезжая мимо вашей клиники, мы обратили внимание на вывеску. Доктор — иностранец, да еще и психиатр, практикует в такой глуши. Нас это удивило. Вот мы и решили увидеться с вами, чтобы поподробнее узнать о вашей клинике.

— Ну что же, дорогие соотечественники, — сказал он. — Мне льстит, что наконец-то моей скромной работой заинтересовалась пресса. Могу рассказать вам кое-что интересное. Но прежде — несколько слов о себе.