Кровь мусорщиков - [14]

Темное лицо Раэни приняло триумфальное выражение, когда Тиндра вручила ей лук и колчан со стрелами. Обе с радостью взглянули на меня, и я улыбнулась в ответ. Правило, запрещающее женщинам носить луки, наконец, преодолено. Это был момент победы для всех женщин альянса, но из-за пропажи охотничьей группы мы успели порадоваться всего кратчайшую долю секунды.

Мы с Доннелом забрали у Тиндры сигнальные огни, взяли со стола Сопротивления наши оружейные пояса и вышли под слабо падающий снег.

Глава 5

Наша группа вышла за стеклянную стену зала и последовала по тропе, ведшей против течения реки к мосту Единства, двигаясь со всей возможной скоростью, безопасной в этих условиях. На земле намело еще не так много снега, чтобы скрыть ямы от недостающих люков, поэтому никто не должен был свалиться в старый туннель или канализацию, но тропа оказалась ненадежной, а камни — мокрыми и скользкими.

— Мы в любой момент рискуем увидеть охотничью группу Аарона, идущую нам навстречу, — сказал Доннел. — Тогда вы все сможете посмеяться надо мной из-за беспричинной паники.

— Я был бы очень рад увидеть их и посмеяться, — ответил Призрак. — Мой кузен в этой группе.

— И мой парень, Бродяга, — мрачно прибавила Раэни.

— Поверить не могу, что Изверг решился напасть на целую группу опытных лучников, — проговорил Блок. — Он бы сообразил, что это быстрый способ погибнуть самому.

Лед пожал плечами.

— Мы все еще не знаем, связана ли проблема охотников с Извергом. Как уже сказал Доннел, их возвращение вполне может задержать такая мелочь, как подвернутая лодыжка.

Раэни вздохнула.

— Что бы это ни было, мы, по крайней мере, можем не беспокоиться о падающих звездах. Сейчас температура ниже точки замерзания, к тому же, скоро стемнеет.

Мы в молчании продолжали путь по тропе, свернув к реке. Когда мы приблизились к лодочному сараю, вид его открытой двери вызвал у меня тошноту. Три недели назад Изверг устроил нам здесь западню.

В тот момент весь мой мир раскололся, и куски сложились в его зеркальное отражение. Ханна, девушка, которую я считала своей лучшей подругой, помогла Извергу меня поймать и наблюдала, как он намеренно ломал кости моей руки и плеча. Тэд, парень, в котором я видела врага, дрался с Извергом, защищая меня, а потом довез до склада, где хранились продвинутые лекарства, способные излечить мои раны.

Именно по этой причине я сейчас заботилась о Тэде? Просто из-за того, что в тот день он боролся на моей стороне и помог исцелить рану, которая изменила бы мою жизнь? Логически, ответ должен заключаться в этом, но я чувствовала влияние какого-то дополнительного, неизвестного мне фактора.

Возможно, я не понимала своих чувств к Тэду, но отношение к Ханне осознавала совершенно четко. Как типично с ее слепым эгоизмом пытаться поговорить со мной, когда я уходила с поисковой миссией. Ханна предпочла уйти из Сопротивления и присоединиться к Извергу в Манхэттене, но сейчас, после поражения Изверга, пожалела о своем решении. И хваталась за любой шанс приблизиться ко мне и попытаться или уговорить вернуть ее в Сопротивление, или добиться от Блока снисходительного к ней отношения.

Сколько бы я ни отказывала ей, Ханна, похоже, верила, что просто должна продолжать меня просить, и со временем я сдамся. Она ошибалась. Я годами придумывала для Ханны оправдания, прощала ей все — от ядовитых слов до воровства, — но в лодочном сарае узнала правду. Наша дружба в Лондоне могла быть настоящей, но с тех пор, как мы прибыли в Нью-Йорк, Ханна работала на Изверга.

Шесть лет повторяла ему мои секреты. Шесть лет лгала мне, чтобы держать вдалеке от отца. Шесть лет предательства, достигшие кульминации в тот момент в лодочном сарае. Теперь я не могла взглянуть Ханне в лицо, не вспомнив выражения, с которым она наблюдала за тем, как Изверг меня мучил. Выражения ужаса, странно смешанного с удовольствием.

— У тебя болит плечо, Блейз? — спросил Доннел.

Я поняла, что защитным жестом обхватила левое плечо правой рукой и, поспешно отпустив его, притворилась, будто поправляю куртку.

— Нет. Я давно не надевала эту куртку, и она тесновата в плечах.

Доннел кивнул и посмотрел в небо.

— Похоже, снег стихает и несколько часов не возобновится, но у нас остается мало времени до заката.

Мы дошли до элегантной белой копии прогулочного парохода, «Духа Нью-Йорка», которая мирно дрейфовала у причала, а вокруг, теснясь, покачивались маленькие льдинки. Здесь тропа расширялась и превращалась в покрытую бетонитом площадку, откуда открывался прекрасный вид на мост Единства выше по течению. Это изящное сооружение было задумано как нарядная аллея, где люди могли стоять и любоваться Гудзоном и знаменитыми достопримечательностями площади Уоллама-Крейна на Манхэттене.

Но мы не пошли к мосту вдоль реки, а повернули на дорожку слева. Она уводила нас от реки, минуя территорию, некогда покрытую газонами, а теперь служившую кладбищем альянса.

Проходя мимо погоста, я старательно отворачивала от него лицо. Более старые могилы заросли травой, но места погребения тех, кто умер от зимней простуды, все еще походили на прикрытые землей шрамы, а образы лиц тех, кого мы потеряли, приносили боль. Жена Аарона. Один из племянников Блока. Лучший друг и прежний заместитель Доннела, Касим. Двадцать девять других, кем-то любимых и оплакиваемых.