Кровь королей - [79]

– После ночи алой луны способности сэйки угасают, – после короткого молчания пояснила госпожа Колдрен. – Рассвет запечатает в тебе те силы, которые останутся после ритуала, но ты больше не сможешь наращивать их или, наоборот, передавать кому-то. Поэтому я не могу научить тебя, Сандра, ведь сама пользовалась даром лишь однажды.

Бывшая королева ласково посмотрела на своего мужа, а я тяжело вздохнула. Это нечестно. Дар угасает, а связь между сэйки и ее королем не слабнет даже спустя годы. Несправедливо! До слез обидно!

– И у вас даже нет для меня никакого совета? Хотя бы скажите, на что это похоже?

– Ты скоро поймешь, – загадочно отозвалась вампирша. – Чужая магия – это часть души со своей энергией и особыми нотками.

Ее глаза мечтательно засияли, но я не разделяла радости бывшей королевы.

– Но совет у меня все же есть, – добавила она после того, как я обреченно вздохнула. – Не передавай Хагену все. Жизненная энергия вампиров тесно связана с магией, а своей ты не имеешь. Оставь часть силы Хагена себе, чтобы она поддерживала в тебе жизнь.

Я благодарно кивнула, но внутри все перевернулось, ведь я снова вспомнила о пытках в ратуше. «Хагену» пускали кровь, чтобы магия уходила на восстановление, а не на борьбу. Если силы кончатся – вампир умрет.

От тошнотворных воспоминаний меня начало мутить. Чтобы заглушить это чувство, я снова потянулась к пакетику крови. Удивительно, как быстро я привыкла к тому, что теперь должна подпитывать свою жизнь с помощью чужих.

Пока я пыталась утопить свою печаль и панику, глотая кровь, Хаген докладывал о том, что ему удалось узнать за несколько дней пребывания в ратуше. Расстановка сил, число союзников, скупые цифры и схемы.

Но больше всего меня поразило то, что никакой клятвы молчания последователи Дакоты не приносили. Мы не единственные верили, что оппозиционеры скованы магией, не позволяющей разглашать тайны сторонников революции. Многие из тех, кто переметнулся на сторону предателей, до сих пор убеждены, что умрут, едва попытаются рассказать о том, о чем говорить нельзя.

Но все это – искусный фокус, который Дакота провернула с помощью своего дара.

– У Дакоты все-таки есть дар? – Я была уверена, что у стражницы нет особых талантов. И похоже, это была не только моя ошибка.

– Не дар, а скорее, улучшенная версия атакующей силы, – задумчиво потер подбородок Хаген. – С помощью нее Дакота обвела нас вокруг пальца, заставив поверить, что наши враги скованы клятвами молчания. На самом деле каждый раз, когда я видел «клятву» в действии, был подстроен. Вампиры умирали не из-за длинного языка, а от руки Дакоты.

Я медленно вздохнула и задумалась. И ведь действительно, каждый раз все смерти от «нарушенной клятвы» случались в присутствии Дакоты. Первая – на допросе вампира, который преследовал меня. Вторая – во время нападения на резиденцию, когда один из стражей снял все защитные барьеры и натолкнулся на нас.

– Удобно, – хмыкнул Феликс. – Она обманом заставила всех бояться.

– Именно, – кивнул Хаген. – Враги боялись раскрыть рот и выдать своих покровителей, а мы боялись допрашивать редких свидетелей, рискуя потерять их.

Все умолкли, обдумывая полученные сведения и мрачные перспективы. Выращенная в тени армия врага огромна. Противник хитер и обыграл нас еще до того, как началось настоящее сражение.

Да, Хагену удалось выкрасть Мергер и спасти меня. Но какой ценой? Тысячи умрут прежде, чем взойдет та самая алая луна.

Мои родители о чем-то шептались в углу. Феликс уговаривал Одри выпить еще крови. Чета Колдренов ютилась на изодранном матрасе, с мрачными лицами обдумывая услышанное. Хаген молчаливо следил за мной, а я настойчиво делала вид, что не ощущаю его тяжелый взгляд.

Человек, виновный в смерти моих родителей, все это время был рядом. Как Дакота могла смотреть мне в глаза, зная, что причастна к гибели тех, кого я люблю? Как она могла обсуждать со мной месть, зная, что она предназначена и ей?

Я потянулась к Мергеру, который лежал на расстоянии вытянутой руки, и попыталась уколоться о его острие. Мне не удалось даже приблизить ладонь к клинку. Между моей кожей и металлом словно выросла незримая стена, разбить которую сможет лишь тот, кто воссоединит кусочки моей души.

– А я говорил, что девчонка пойдет по стопам отца, – донесся до меня приглушенный шепот господина Колдрена.

Я вскинула голову и прислушалась, но разговор затих. Однако и так было ясно, о ком речь.

Круг замкнулся.

– Дакота ненавидит вас, – слова сорвались с губ прежде, чем успела прикусить язык.

Взгляды всех собравшихся устремились на меня. Хаген смотрел настороженно, Химеры – оторопело, мои родители – с насмешкой. А в глазах бывшего короля я видела неподдельный гнев.

– Ненавидит? – переспросил мужчина. – Мы дали Дакоте все. И чем она отплатила в итоге?

Я тяжело сглотнула и, игнорируя вопрос, произнесла:

– Дакота сказала, что вы несправедливо осудили ее отца, а потом собирались избавиться и от нее. Просто. Из-за происхождения.

– Несправедливо, – эхом повторил вампир и провел ладонью по светлым волосам. – Она не рассказала тебе, почему ее отца казнили?

Я покосилась на Хагена, но он сидел, опустив взгляд в пол. Ни он, ни Дакота не говорили о том, что именно произошло годы назад.