Кровь королей - [3]

Процветающий город вырос из военного лагеря и до сих пор сохранил его характерные черты. При взгляде с окрестных холмов, Немауз выглядел как римский лагерь, обзаведшийся каменными домами вместо палаток и деревянных строений. Могучие стены высились на шестьдесят локтей, город опоясывал глубокий и широкий ров, который правда не успели еще заполнить водой — готы не ожидали, что им придется обороняться. Но в остальном Немауз был готов к бою. Ворота стояли запертыми, на стенах виднелись многочисленные солдаты.

При взгляде на эти стены Кассий, осматривавший вместе с Крассом укрепления Немауза, даже присвистнул. Они производили не меньшее впечатление, чем стены Арелата. Но Арелат сам открыл ворота союзникам, на его стены не нужно было лезть, здесь же…

— При штурме мы потеряем много людей, — сказал квестор. — Слишком много.

— Можешь предложить что-то другое? — Красс был раздражен тем, что Кассий говорит очевидные вещи.

— Можно оставить заслон.

— Разделить силы? Опять? Прошлый раз нам это дорого обошлось!

— Если мы догоним Эвриха…

— Если! А если не догоним? Что если он выведет свою армию к Немаузу, пока мы гоняемся за ним по все Аквитании? А ведь к нему подходят и другие войска.

Нет, квестор. Немауз нужно брать. Слишком важен этот город, если мы хотим вести войну в Аквитании. Проклятый Эврих знает это и, думаю, оставил тут достаточный гарнизон.

— Знаешь, это напоминает мне Арелат. Эврих тоже уперся в его стены, когда выступил против нас.

Красс усмехнулся:

— Я тоже подумал об этом. Эти два города — как близнецы. Стоят и смотрят друг на друга через два берега Родана… Надеюсь, мы не повторим недавней судьбы армии Эвриха. Как и он под Арелатом, мы не можем долго стоять под стенами Немауза.

Кассий сорвал травинку и сунул в рот:

— И все же мне жаль бросать легионеров на штурм. Здесь лягут тысячи, это сразу видно.

— А почему легионеров? У нас есть германцы.

— Одними германцами тут не обойтись. И потом — как они отнесутся к приказу идти на стены?

— Кто их спросит?! Они солдаты и обязаны подчиняться!

— Увидим. Не нравится мне, как этот Вилимер ведет себя последнее время.

Слишком он наглый, как и все варвары.

Красс не ответил. Несколько минут они стояли молча, потом Красс повернулся к лагерю, но вдруг, словно передумав, остановился.

— Ты чувствуешь то же, что и я, Кассий?

— Что именно? — удивленно спросил квестор.

— Я… боюсь. Боюсь ошибиться. После гибели Октавия и его легиона я все время думаю, правильно ли мы поступаем? Должны ли мы продолжать войну? Не лучше ли было остановиться на Родане?

Кассий перестал жевать травинку.

— Я не понимаю тебя.

— Не понимаешь? Наверное потому, что ты молод. Тебя увлекает эта война, признайся. А у меня уже голова болит от всех этих новых варваров, их вождей, от всех этих провинций, вроде бы знакомых, но на самом деле совсем других. И за мной тридцать тысяч наших людей. Сколько из них уже погибло! А сколько погибнет еще?! Наши солдаты — все, что у меня есть. Все, что связывает меня с моей прежней жизнью. Я боюсь потерять их. Клянусь всеми богами, мне не хочется бросать их на стены Немауза! Но есть ли другой выход? Я не вижу его!

Кассий никогда не видел Красса таким. Да, проконсул был уже стар, но он упорно сопротивлялся старческой немощи. Все, и он в том числе, привыкли видеть Красса всегда бодрым и уверенным в себе. Квестор вдруг подумал, что Красс был больше, чем их полководцем — он был их символом. Как рассеянный легион собирается вокруг аквилы, так и они сплотились вокруг триумвира в этом чужом для них мире. Да, он был символом прежнего Рима и его власти. Без Красса… Нет, об этом не стоит и думать! И потому Красс не имел права на слабость. Только он способен вселить уверенность в легионы.

«Мы начинаем задумываться, что мы здесь делаем», — подумал Кассий. «Не у одного Красса появляются эти мысли. Но пока Красс с нами, пока он отдает приказы, солдаты будут знать, что они бьются за Рим. Не за нынешний жалкий город, растерявший былую гордость и силу, но за наш, прежний Рим…»

— Пойдем, — неожиданно мягко произнес Кассий, беря полководца за локоть. — У нас есть еще пара дней, чтобы принять решение. Мы ужу били варваров, побьем и здесь. Красс тяжело оперся о его руку, и они двинулись к поджидавшей их турме охраны. Опасения Кассия оказались напрасны. Мгновения слабости остался позади и, когда декурион, приветствовал их военным салютом, Красс ответил привычным жестом. Походка его вновь стала твердой, а глаза смотрели по-прежнему жестко.

— Мы возьмем этот город, Кассий, — проконсул взлетел в седло, отказавшись от помощи декуриона.

Куда только делась вся его грузность? Будто снова тот юноша, собравший свой первый легион в Иберии и бивший там марианцев, Красс положил руку на меч и с вызовом посмотрел на стены Немауза.

— Рим всегда побеждает. Не так ли, бойцы?

— Да здравствует Красс! — дружно откликнулась турма.

Развернув коней, они понеслись к лагерю.

Несмолкаемый стрекот цикад заполнял ночной воздух, вплетаясь в обычный шум большого военного лагеря. Потрескивало пламя костров, слышались шаги и оклики часовых, из палаток доносился мерных храп воинов. Римский лагерь спал, набираясь сил перед намеченным на утро штурмом Немауза.