Кровь королей - [12]

Если кто-то из варваров решит воспользоваться такой возможностью, это никого не удивит.

— Кто-то? Ты имеешь в виду алеманнов? Они не дураки пограбить, но подтолкнуть их к большой войне будет непросто. И потом, их больше привлекает Галлия. Она как-то ближе.

— Галлия им не по зубам. Это и надо растолковать глупым варварам. В Галлии их встретят мечи бургундов и франков, тогда как Италию защищать некому.

Огромные богатства лежат и ждут, когда вожди алеманов смогут прибрать их к рукам. Беззащитные города…

— А откуда тебе известно, что у Антемия не осталось войск в Италии?

— Дурак! Это неважно. Но в это должны поверить варвары. Есть у Василиска подходящий человек, которого можно было бы отправить в Аргенторат?

Армат задумчиво почесал кончик носа.

— Кажется, я знаю такого человека. Есть у меня один очень толковый комит.

Сам он из германцев, тех, что перешли к нам на службу после битвы на Болии.

Прекрасный воин, очень умен и, главное, отлично знает, как обращаться с варварами. Хмм… Пожалуй, твой план может и удаться. Сейчас у алеманов есть единый король. Гибульд его имя. Он у них в большой силе. Достаточно будет подкупить его одного, а не целую прорву мелких заносчивых вождей. Я слышал, этот Гибульд жаден до крайности, а, кроме того, честолюбив сверх всякой меры — ему не дают покоя троны Эвриха и Гундиоха. Он мечтает о таком же королевстве алеманнов на землях Империи.

— Вот и прекрасно. Сыграйте на этом. Отправьте своего человека к Гибульду.

Не жалейте посулов и денег — пусть алеманны нападут на Антемия! Тогда у него не будет возможности интриговать против нас.

— Можно попробовать. Но алеманны не пойдут через Альпийские перевалы. Если получится склонить их к походу в Италию, они двинутся через Норик. Защищать его некому, так что путь на Италию будет для них открыт.

— Подробности мне не интересны. Просто сделай это.

— Как хочешь. Лично меня больше волнует мятеж Теодориха, чем то, что творится на Западе. Я думаю…

— А тебе думать не надо! Просто сделай, как я сказала. Понял меня, племянник?

— Да понял я, понял.

— И вот еще что… Сегодня мне донесли, что моя юная дочь вместе с любезным ей Маркианом строит собственные планы. Они задумали устранить Публия Красса, который стал мужем Алипии. Неплохо придумали, правда?

— Ты шпионишь за собственной дочерью?

— Я слежу за всеми, кто вызывает у меня подозрения. Особенно с тех пор, как Леонтия перестала советоваться со мной. К счастью, рядом с ней всегда есть верный мне раб… Так вот, мы немного изменим их великолепный план.

Надо не просто избавиться от сына этого выскочки, но сделать так, чтобы все подозрения пали на Антемия. Пусть он сам разбирается с Крассом. Мне не нравится, как они замечательно спелись. Передай Василиску, что действовать надо быстро. Император уже снаряжает посольство в Рим, и наш человек должен в него войти…

Скромному содержателю таверны «Под головою Льва» было невдомек, что под его крышей решаются судьбы Империи. Он протирал посуду, время от времени поглядывая на двух громил, поглощающих жареного барашка, и гадал, сколько денег оставит ему уходя знатная госпожа. Каждый ее визит приносил Клеону немалый барыш и потому он не задавался вопросом, кто же такая в действительности эта загадочная незнакомка. «Меньше знаешь — крепче спишь» таков был его девиз.

«Верно, любовник тут ее ждал. Мужа, наверное, опасается», — думал Клеон.

«Ну да мне никакого дела до этого нет. Пускай почаще встречаются, и денежки мне приносят».

А ливень, между тем, превратился в грозу. Молнии сверкали над Пропонтидой и раскаты грома сотрясали огромный город, заставляя торопливо креститься суеверных людей.

— Когда нам выступать?

Гай Минуций, облаченный в кольчужную рубаху с мечом на поясе и луком в руках выглядел довольно воинственно, чего никак нельзя было сказать о его разношерстной армии, суетливо копошившейся вокруг них.

Фульциний, устав от попыток привить вчерашним крестьянам хоть какую-то дисциплину, сидел на замшелом стволе поваленного дерева и полировал меч. Это занятие позволяло хоть как-то подавить закипавшее раздражение. Привыкший командовать римскими солдатами, он отчего-то полагал, что точно так же сможет вести за собой и галльских крестьян. Не тут-то было! Хотя, после отъезда Риотама, все они, включая Минуция, безоговорочно признали его право отдавать приказы, заставить их что-то делать оказалось не так-то просто.

Руганью и пинками Фульциний кое-как поднял их ранним утром и заставил как можно скорее покончить с завтраком. Теперь они заканчивали последние сборы, готовясь идти в свой первый настоящий бой. Глядя на их бестолковую суету, Фульциний не сомневался, что для многих он станет и последним.

Для нападения для Вапинкум — цитадель изменника Гирция — юный предводитель «свободных людей» собрал почти целую манипулу. Включая его самого, их было сто сорок три человека. По словам Минуция, дружина Гирция включала в себя около пяти десятков профессиональных солдат. Такое вот получалось соотношение сил, и Марку оно совсем не нравилось. Вся надежда была на разработанный Риотамом план военной кампании, который они теперь старательно претворяли в жизнь. Вот только старания у этих людей явно было больше, чем умения.