Кровь как лимонад - [2]

На столе у нее — отрезанный человеческий палец.

1. Быстрые тачки

С Джонни Деппом он познакомился в четверг, в последний день сентября. Случилось это на Будапештской, в одном из купчинских дворов. Жека подошел к нему со спины и, когда Джонни Депп обернулся, вырубил его деревянной ножкой стула.

* * *

Тем утром он проснулся с головной болью и неприятным воспоминанием о вчерашней высокомерной, клинически высокомерной — ну прямо держательница трастового фонда или невеста принца Брунея — «спасибо, что проводил» — суке. Морщась, прошел на кухню. Две таблетки ибупрофена залил двумя чашками свежесваренного некрепкого кофе. Головная боль понемногу отступила.

Из окна были видны холодное, желтое как разбитое яйцо солнце и безоблачное синее небо, рухнувшее на город. Придавленные космосом машины голосили в пробке на Ленинском. Подумалось, что хорошо бы выйти из дома и пройтись до магазина — не за продуктами, а для процесса, чтобы подышать воздухом и размяться. Вчера Жека нарушил одно из своих правил — не пить перед работой. Так уж получилось. Себе дал слово, у себя же и забрал. Принципы иногда надо нарушать, иначе от них нет никакой радости. Но голову все равно стоит проветрить.

Да и молоко почти кончилось.

Он натянул купленные на итальянских распродажах синие с потертостями чуть мешковатые джинсы и коричневую кенгуруху с эмблемой нелюбимого им (постоянно изжога от него) «Jack Daniels», на ноги — кроссовки «Grinders» из как бы поколупанной от старости черной кожи. Пригладил рукой короткие волосы. Почистит зубы и побреется потом — когда вернется.

На улице было прохладно. Слабый ветерок гонял по асфальту опавшие кленовые листья. Возле подъезда какой-то незнакомый чувак — снимающий или только что купивший в этом доме квартиру — возился с запаской своего «форд фокуса». Обернулся на Жеку и вернулся к своему занятию. Жека оценивающе пригляделся к «феде». Тачка из тех, которые покупают в кредит по правительственной программе. Пока пять лет делаешь взносы, машина превращается в ржавую помойку с движком, требующим капремонта. Жену в гипермаркет на такой отвезти еще можно, а вот девушку с соседнего отдела, на которую имеешь виды, в боулинг — уже как-то неудобно. Цвет вот только хороший — сафари. И рифмуется с «феррари».

На дальнем конце двора маячила худая длинная фигура — Восьмибитный слонялся с Галстуком. Жека подошел поздороваться.

— Привет.

— Э… Привет…

Галстук — спаниель песочного, будто он участвовал в «Буре в пустыне», цвета — тявкнул и с интересом уставился на них.

— Э… Жека, сигой угостишь? — кротко улыбнулся Восьмибитный.

— Нет, я же бросил курить.

Они посмотрели друг на друга. Жека вспомнил, что он уже пару раз говорил об этом Восьмибитному, но пока тот запомнит, Жека опять развяжет с никотином. Долгое время он думал, что прозвище Восьмибитный означает разрядность его мозга. Парень был вроде деревенского дурачка, ума хватало только на то, чтобы гулять с собакой, но потом Жеке объяснили, что дело в телосложении парня. Тот был худым и длинным как, наверное, восемь бейсбольных бит, поставленных одна на одну. Жил с бабушкой и дедом, вышедшим на пенсию мореманом, не один десяток лет плававшим помощником капитана по Северному морскому пути. Теперь бывший морской волк проводил все свободное время, смотря на предельной громкости «Дом 2» и канал «Нэшнл Джеографик», невзирая на жалобы соседей, а его внук во дворе пересказывал всем, кто готов был слушать, передачи о зверях, путешествиях и изобретениях.

— Что нового? — поинтересовался Жека.

— Э… Да Галстук вот, зараза, жрет каждый день. Бабушка ругается, говорит, что денег нет, а он ест и ест… — все это без иронии или усмешки, на полном серьезе. — А ты как?

— Ну, — пожал плечами Жека, — курить вот бросил.

— Это хорошо. Знаешь, тоже хочу. А то ведь вредно… Думаешь, получится?

— Главное — сильно захотеть.

— Ага! — закивал головой Восьмибитный. — Только курить сильнее хочется… Слышал, что… Эти… Американцы отправили корабль на Марс?

— Угу… Ладно, пойду я.

Жека потрепал по голове собаку — та завиляла хвостом — и двинулся к выходу со двора.

Пробка на проспекте понемногу рассасывалась, и пришлось ждать зеленого сигнала светофора, чтобы перейти проезжую часть.

В небольшом супермаркете, который держала семья армян, он на какое-то время замер перед полками с молочкой. После нескольких минут мучительного выбора с литровой коробкой пастеризованного молока в руке подошел к кассе. На кассе сидела девчонка с района, с которой одно время встречался Пряник. Как ее звали, Жека не помнил.

— Приветик, — сказал Жека, ставя на кассовую ленту молоко.

— Приветик, — улыбнулась девушка.

— Давненько тебя не видел.

— А я в Турцию с подружками летала.

— В Турцию? Клево! А куда?

— В Мармарис. Очень понравилось.

— Ага… Еще пачку «Петра», пожалуйста… Загар тебе очень идет… А я так все лето в городе проторчал, — сказал он. — Хорошо хоть кондиционер дома поставил… Да не надо копеек… Ну, пока.

Проклятый светофор, похоже, на неопределенный срок завис на красном. А машины уже летят — так что и не перескочишь. С покупками в руках Жека стоял у пешеходного перехода. Почему-то загорелая кассирша напомнила ему вчерашнюю новую знакомую. Ее злые как пластинка «Prodigy» «The Fat of the Land» глаза и насмешливая улыбка, сраными любовными пулями пробивающая его тело. Угораздило же! Жека шагнул на дорогу и очнулся от резкого визга тормозов. Дымя резиной, перед ним остановилась черная «мазда». Жека запоздало отскочил обратно на тротуар, а водитель — похожий на банковского служащего и примерного семьянина немолодой шпак в пиджаке — опустил стекло и испуганно заорал ему: