Кровь изгнанника - [2]

– Гвардейцы и грубияны с мечами могут дурманить себе головы вином, – оборвал его Морган. – У них одна забота – как бы пробить чей-то череп. А для нас мысль – единственное оружие. – Он взглянул на Джолана. – Ум – наша защита. Затверди это накрепко.

– Да, мастер Моллеван.

Они молча шли по извилистой лесной тропе к городу, но Джолан понимал, что Морган намерен продолжить разговор. У алхимика была привычка нервно сжимать кулаки, когда он собирался сказать что-то неприятное.

– Хорошо, что ты выправил костепилку, – неохотно произнес Морган (других извинений ожидать не стоило). – Сегодня она нам наверняка пригодится, хоть драконьерствует и Бершад Безупречный.

– А он правда непобедим? – спросил Джолан.

– Насколько мне известно, слава легендарных героев весьма преувеличена. – Помолчав, алхимик добавил: – И все же Сайлас Бершад – лучший драконьер в Терре. Вряд ли рассказы о его подвигах основаны на чистых выдумках.

Слова Моргана прозвучали сухо, но было понятно, что ему, как и самому Джолану, не терпится увидеть, как драконьерствует Бершад Безупречный.

Аптекарская лавка находилась в двух лигах от Выдрина Утеса. Деревенские жители не доверяли целителям-алхимикам, их стеклянным пузырькам и тщательно отмеренным зельям, а предпочитали молиться местным глиняным божкам и, надеясь на лучшее, лунными ночами приносили в жертву коз. Тем не менее, когда боль становилась невыносимой, селяне мчались в аптекарскую лавку за лекарством.

К немалому удивлению Джолана, чесоточная сыпь и зубная боль с легкостью развеивали самые прочные религиозные убеждения.

На деревенской площади уже толпились люди – человек тридцать. Похоже, все местные крестьяне и ремесленники бросили свои занятия и пришли поглазеть, как драконьерствует Бершад Безупречный. В ожидании зрелища люди переходили с места на место, переговаривались, и в холодном утреннем воздухе изо ртов вырывались облачка пара. Бершад Безупречный пока не появлялся.

– Как я погляжу, не только мы припозднились, – сказал Морган. – Наверняка он еще не проспался. Небось вчера напился вусмерть, как и всякий драконьер перед схваткой. Сходи-ка проверь.

Джолан кивнул и пошел к постоялому двору. Для этого пришлось перебираться через мелкую речушку, прилагая все усилия, чтобы не повредить глиняных истуканов, усеивавших берег. Все обитатели Терры знали о странной привычке альмирцев лепить из глины изображения местных богов. Джолан обошел одно изваяние – человеческая фигурка в локоть высотой, покрытая зеленой рыбьей чешуей. Вместо носа у божка красовался вороний клюв, а из головы торчали черные перья. Чуть поодаль стоял еще один истукан, с речной галькой на месте глаз, облепленный ивовой корой, утыканный звериными костями и с выдриным хвостом позади.

У каждого жителя Альмиры был особый тотемный кошель, где хранилась всякая всячина, якобы обладающая волшебной силой, – палочки, листья, камешки, обрывки звериных шкур и прочее. Любой альмирец мог наскоро соорудить нужную фигурку, чтобы вымолить у божества хороший урожай, безопасный переход через бурную реку или здоровье новорожденному младенцу.

Перед битвой у каждого солдатского шатра стоял глиняный болванчик с куском стали.

Джолан утратил веру в могущество богов через неделю после того, как стал учеником Моргана. Алхимик так уверенно смешивал целительные снадобья из корешков, трав и мхов, а потом добавлял к ним всяческие зелья, усиливающие лекарственное воздействие, что всецело полагаться на глиняных истуканов было глупо.

Однако же Джолан до сих пор лепил божков, украдкой от Моргана, – так, на всякий случай. От привычки трудно отказаться.

Глиняные фигурки вот уже много месяцев усеивали речной берег у деревни. Божков было великое множество, потому что в верховьях реки свирепствовала странная хворь. Местных жителей мучили язвы, судорожные припадки и кошмарные сновидения. Зараза постепенно распространялась вниз по течению и поражала деревни одну за другой. Обитатели Выдрина Утеса винили в этом лесных демонов, поэтому для защиты каждый день лепили все новых и новых болванчиков, надеясь, что боги смилостивятся и не позволят злобным духам выбраться из воды на берег.

Джолан знал, в чем дело. Причиной хвори были ядовитые красные улитки, расплодившиеся в верховьях реки. Морган искал от них противоядие. Однако человека, который дважды в день бьется в судорогах, а ночью страдает от кошмаров, невозможно убедить, что в его мучениях повинны какие-то улитки, а не демоны.

Так что пусть себе лепят своих глиняных болванчиков. Моргану нужно было как можно быстрее найти противоядие. По подсчетам Джолана, времени почти не оставалось – к концу лета хворь доберется до Выдрина Утеса.

Джолан вошел на постоялый двор. Там никого не было. Трактирщик за стойкой возился с бочонком вина. Именно для этого унылого и чахлого уроженца Выдрина Утеса три недели назад Джолану пришлось готовить особое мыло, чтобы избавить бедолагу от лобковых вшей. Разумеется, в альмирском захолустье страдали не только от демонической чесотки и судорог.

– А где драконьер? – спросил Джолан.

Не оборачиваясь и не прекращая возни с бочонком, трактирщик мотнул головой влево. Джолан вгляделся в дальний конец трактира. Там, за столом, крепко спал какой-то тип, уронив голову на вытянутые руки.