Кровь и Звёзды - [61]

* * *

Минута.

Именно столько времени понадобилось, чтобы мой мозг принялся неистово вопить. Небесный фургон поднялся в небо, и спустя минуту я уже была уверена, что умру. Все мои мысли оказались погребены под этим страхом, который всё рос и раздувался внутри меня. И хотя я осознавала, что меня не засосёт в облака, и я не растекусь красным пятном по земле, всё что я могла делать, так это всё быстрее и быстрее сжимать и теребить шар памяти, пока моё сердце судорожно набирало ритм. Я боролась с желанием уйти в него, опасаясь, что могу впасть в кому, если этот шар вдруг окажется ловушкой.

Мне хотелось бы оказаться рядом с Мэрипони и Биг Маком. Я не отказалась бы от компании Мародёров: Твист, Ванити, Джетстрим, Стоунвинга, и даже Дуфа, если придётся. Я безумно хотела нырнуть туда. Я была бы счастлива оказаться даже внутри Деуса, Блюблада, Горгона, или даже Сангвина…

<=======ooO Ooo=======>

Я лежала на кровати. Точнее говоря, на больничной койке, судя по пикающему вокруг медицинскому оборудованию и многочисленным трубкам, обвивающим моё тело. Меня одолевала блаженная дремота. Я едва могла двигать головой, поскольку всё моё тело наполняло ощущение удивительно лёгкости. Каждая конечность ощущалась такой… отстранённой. Было трудно определить, внутри кого или чего я оказалась в этот раз; этот кто-то просто лежал на боку, бессильно растянувшись на койке. И меня не покидало ощущение, что вне поля зрения находится множество других пони, но я не могла повернуться, чтобы посмотреть на них.

Затем перед моими глазами возник каштановый единорог в белом лабораторном халате.

— Воистину, пони — удивительные создания. Строение конечностей. Нервные связи. Система кровообращения. Магия, что течёт сквозь нас, наполняя наши тела и души. Давая единорогам возможность изменять само мироздание. Дарую пегасам способность летать.

Левитировав носовой платок, он осторожно вытер слюну с губ моего хозяина.

— Увы, несмотря на всю удивительность пони, наша плоть слаба, а души смертны. Но эта война… эта благословенная война… дала нам возможность расширить горизонты наших познаний и исследовать самые запредельные возможности жизни. И вам предстоит сыграть в этом немаловажную роль, младший капрал Стоунвинг. Вы должны гордиться оказанной вам честью, — сказал единорог, поправляя очки.

— Видите ли, мы собираемся не просто восстановить вашу плоть, а усовершенствовать её. Усилить.

Он нежно потрепал моего хозяина по щеке.

— Мы сделаем вас… лучше.

И с этими словами он скрылся с моих глаз, лишь звук его шагов эхом разносился по кафельному полу. Шум голосов в палате становился громче.

— Мне это совсем не нравится, — напряженно произнесла рядом с моей койкой кобыла, голос которой показался мне удивительно знакомым. — Я хочу поговорить с ним.

— Объект подготовлен к операции и находится под наркозом, Флаттершай. Он никак не может быть в сознании. Чудо, что он вообще жив, учитывая, что у него перебит позвоночник, — произнесла другая кобыла, а затем в поле моего зрения возникла розовогривая пегаска, которая, наклонившись, встретилась взглядом своих ласковых голубых глаз с моим.

На её губах появилась улыбка, и я почувствовала, как мой хозяин пытается улыбнуться в ответ.

— Не волнуйся, солдат. Мы снова поставим тебя на ноги. И сделаем так, чтобы никто и никогда больше не смог причинить тебе вред.

Из моего горла вырвался скрежещущий звук, который, очевидно, означал вопрос. Я не чувствовала… улучшения. Казалось, словно что-то ползает внутри той небольшой части моего тела, которая не утратила чувствительности.

— У нас есть его письменное согласие и аудиозапись, — тихо произнесла ещё одна кобылка со знакомым голосом. А затем в поле зрения появилась улыбающаяся ярко-красная единорожка с коротко стриженной белой гривой. На ней были пурпурные очки в блестящей пластиковой оправе и самоуверенная улыбка, которая мне совсем не понравилась.

— Доктора Трублада ожидает ещё один объект, подготовленный для мегазаклинания. — Блестящее красное копыто опустилось на плечо Флаттершай. — Мы действительно не можем больше ждать. Мы обязаны это сделать.

Но Флаттершай колебалась. Морщинки, собравшиеся вокруг её глаз, выдавали внутреннее напряжение. Стоунвинг издал ещё один невнятный звук. Во всём этом было что-то неправильное, и они оба это знали.

— Они не станут применять твоё мегазаклинание на поле боя, Флаттершай, — спокойно продолжила красная кобыла. — Но мы всё равно сможем использовать его, чтобы спасать пони. В конце концов, речь ведь идёт именно об этом. О спасении пони. Мы спасаем этого солдата, чтобы он, в свою очередь, смог спасти других. Ему даже не придётся больше убивать зебр. Один его взгляд остановит их. А следующий обратит в бегство.

Флаттершай ещё мгновение смотрела на меня глазами, полными печали и пугающей решимости. Решимости сделать… что-то. Я вдруг поняла, что она не меньше остальных желала того, что должно было произойти, просто не хотела признаваться в этом. Не могла признаться. Думаю, мой хозяин тоже это понял, потому что задышал глубоко и часто, силясь сказать что-нибудь… что угодно, лишь бы остановить это. Но Флаттершай просто отступила, позволив докторам и медсёстрам подойти к нему и, аккуратно сняв простыню, левитировать его в воздух. Я увидела капельницы, наполненные знакомой отвратительной радужной смесью, которая медленно стекала по трубочке, исчезающей в моём бесчувственном копыте. Медленно и осторожно, меня левитировали в центр круга единорогов.