Кровь и молоко - [8]

– Прости, что пришлось ждать, – подойдя к Амелии, Фостер потянулся, чтобы поцеловать девушку в щёку, но она отпрянула назад и поспешила выйти в холл.

Досадливо вздохнув, Джозеф направился следом. Догнав Амелию на лестнице, он поймал леди за запястье, заставляя остановиться и обернуться. Журналист сразу заметил, что мысли мисс Говард далеко, она выглядела огорчённой и потерянной. Взгляд милых глаз, обычно сияющий пуще солнца в зените, поблек. Движения были резкими, нервными. Да и сам факт, что Амелия пришла в редакцию, хотя всегда была против публичного появления вместе, говорил о многом.

– Что случилось? – обеспокоенно осведомился джентльмен, спускаясь ниже на ступеньку, прижимая женскую ладонь к своей груди.

Амелия взволнованно пробежалась по его лицу взглядом, затем прикрыла глаза и тяжело вздохнула.

– Мы можем остаться наедине?

– Конечно, – растерянно кивнул Фостер. – Поедем в наше место?

– Да, если ты не обременён делами, – удрученно прошептала она.

– Амелия, для тебя я всегда свободен, ты же знаешь…

По пути в Кенсингтон-парк – спальный район, где журналист снимал квартиру под чужим именем (как раз для подобных встреч с Амелией), она рассказала про письмо, про долги и о своём сложном финансовом положении. Безусловно, Джозеф и без того знал о банкротстве бывшего работодателя. Но всегда учтиво отмалчивался на сей счёт, дабы не ставить любовницу в неловкое положение.

В дом они вошли по очереди. Сначала дама, а спустя десять минут джентльмен. Квартира представляла собой просторные апартаменты на третьем этаже – роскошная гостиная-столовая, две спальни, будуар, каминный зал и он же комната для чтения. Первый этаж занимала прислуга, на втором жил домоправитель, надежный человек, так что сплетен и пересудов можно было не опасаться. И всё же любовники всегда придерживались определённых правил, на которых с самого начала их отношений настояла Амелия.

Направившись с порога в спальню, Говард сняла шляпку, бросив её на комод, стянула с рук перчатки и вытащила из волос шпильку-лилию, запустив в упругие кудри пальцы, слегка помассировав виски. Затем в очередной раз тягостно вздохнула и подошла к окну, обняв себя за плечи.

Медленно ползущие по свинцовому небу тучи, тяжёлые и всклокоченные порывистым ветром, обещали дождь.

Джозеф в это время отдавал распоряжения прислуге. Он попросил затопить камин, подать в гостиную чай и приготовить ужин на две персоны, так как пара решила остаться вместе до утра. Когда мужчина вошёл в спальню, Амелия всё ещё стояла у окна, погружённая в собственные мысли.

– Нам скоро принесут чай, а к семи накроют стол. Всё как ты любишь, ростбиф с овощами и ягодный пудинг, – сообщил журналист, проходя вглубь комнаты.

– Благодарю, – отстранённо ответила Амелия, даже не обернувшись.

Некоторое время Джозеф молчал. Он снял пиджак, жилет, освободил шею от галстука. Несколько раз прошёлся по комнате туда-обратно. И, не выдержав гнетущей тишины, в пару шагов приблизился к любовнице, кладя ладони на её изящные плечи.

– Послушай, сколько твой отец должен судье? Я готов помочь с выплатой.

– Ну уж нет, – тотчас обернулась Говард, смерив Фостера возмущённым взглядом. – Хватит на моей памяти и одного обанкротившегося писаки.

– Амелия, на этот раз тебе не справиться самой. Давай будем реалистами!

– О, как кстати ты заговорил про реализм! Джозеф, ты бесспорно успешный журналист. Но как долго продлится твоя слава?.. У тебя нет именитых родственников или расположенного к твоей персоне покровителя, только талант! А вкусы публики весьма переменчивы! Так что не трать деньги попусту и держи свой кошелёк при себе!

Кажется, высказывание мисс Говард задело Фостера. Он ощутимо напрягся, отвёл взгляд в сторону, а его губы превратились в узкую полоску, почти полностью исчезнув с лица. Заметив это, Амелия раздосадованно закатила глаза и коснувшись подбородка любовника кончиками пальцев, заставила его посмотреть на себя.

– Но кое с чем ты действительно можешь помочь… – Вновь повернувшись к Джозефу спиной, леди перебросила свои волосы на одну сторону: – С платьем. Эти новые французские защёлки… Никак с ними не разберусь!

Разумеется, сказанное леди было ложью. Амелия прекрасно знала, как расстёгивать собственное одеяние, но ещё она наверняка знала, что столь незначительное действо сможет расслабить любовника и отвлечь его от тягостных мыслей.

Ничего не отвечая, мужчина шагнул ближе. Его руки прошлись вдоль женской спины, начиная расстёгивать крючки. Уже спустя несколько секунд дорогая парча разошлась в стороны, и журналист без лишнего стеснения забрался под неё пальцами, словно открывая увлекательную книгу. Медленно стянув платье, Фостер оставил Амелию в плотно затянутом корсете, надетом поверх тонкой сорочки, длиной до щиколоток.

Амелия почувствовала на своей шее неровное дыхание. Подавшись назад, леди прижалась к любовнику ягодицами, ощущая, как реагирует его тело даже на незначительные покачивания бёдрами. Джозеф положил руки на тонкую талию, скользнул ладонями вперёд, смыкая их на животе, и склонился к женскому плечу, прижимаясь к нему губами. Мисс, отвечая, прогнулась в пояснице, отводя бёдра ещё сильнее назад. Журналист жарко выдохнул, еле сдерживаясь, чтобы не задрать юбку любовницы и не овладеть ей немедленно.