Кровь и грязь - [22]

Зато на Фейли его дерзкая атака произвела сильное впечатление. Ему приходилось слышать, что под началом Тэрла трудятся фолдиты, больше привычные к оружию, чем к мотыгам и лопатам, однако в душе он лишь подсмеивался над гордыми рассказами своего старого боевого друга и искренне не верил, что подобное возможно. Но стоило грянуть беде, и он действительно оказался свидетелем того, как простоватые и по-деревенски неуклюжие мужики буквально на его глазах преобразились, схватились за те же мотыги и лопаты, если у кого под рукой не нашлось настоящего оружия, и все как один высыпали навстречу многочисленной, до зубов вооруженной своре лесных дикарей. Среди тех, кого он успел заметить на равных бьющимися с шеважа на улицах и в огородах, были — кто бы мог подумать! — даже женщины. А ведь не зря же в Вайла’туне ходила присказка о жизнелюбивом человеке: «Любит жизнь и боится смерти, что твой фолдит». Судя по всему, пора было перекраивать устаревшие взгляды на привычный порядок вещей.

Наблюдая краем глаза за тем, как тяжелая дубинка гуляет по лбам, скулам и затылкам шеважа, Фейли решил, что силы фолдиту придает весть о трагической гибели его брата-близнеца. Гилтана сразила шальная стрела, одна из сотен, которые атакующие выпустили по туну перед самым штурмом. Если бы не его широкая спина, она досталась бы Харлину, который едва ступил на порог избы целительницы. С этого момента Фейли уже и не думал отсидеться в подполе с пленным Гури и вконец растерянным, не понимающим, что происходит, старым писарем. Он только помог Элете втащить безжизненное тело в дом, схватил первое, что сунул ему на ходу Струн, — видавшее виды копье, очевидно даже не боевое, а тренировочное — и бросился в самую гущу разраставшейся, как на дрожжах, бойни.

И вот теперь, с огрызком копья в деревенеющих от усталости руках, теснимый со всех сторон и припертый к бессильному в своей неповоротливой мощи сверу, он с восхищением наблюдал за отточенными действиями вылетевшего откуда ни возьмись фолдита. Четверо дикарей, казалось, даже забыли про почти добитого противника и дружно противостояли новому. Правда, один из них тотчас же поплатился за дерзость трещиной в черепе, зато трое других, угадав в Нэлсе достойного соперника, умело рассредоточились и окружили его. Стоило посмотреть на их недоуменные физиономии, когда они поняли, что тот не собирается защищаться, а, напротив, сам отчаянно атакует их по очереди, причем расчетливо и довольно успешно. Достаточно было одному зазеваться и не убрать после очередного выпада мечом ногу, как дубинка с хрустом раздробила ему колено, и враги неожиданно для себя остались вдвоем.

Фейли не хотел упускать представившуюся возможность расквитаться со своими обидчиками за тот животный страх, который он, бывавший и не в таких передрягах воин, испытал, когда увидел позади себя падающего свера и решил, что конец житейским радостям и невзгодам близок. Воспользовавшись тем, что оба шеважа сосредоточили все свои усилия на Нэлсе и опрометчиво повернулись к нему спиной, Фейли отбросил пришедшую в полную негодность палку и что было мочи саданул кулаком под ребра тому, кто оказался ближе. Удивительно, но силы у него еще оставались. По крайней мере, достаточно для того, чтобы дикарь ахнул и упал на колени. Удар коленом в затылок отбросил его без сознания под ноги товарищу, который, зазевавшись от внезапности атаки сзади, получил дубиной по уху и приказал долго жить еще до того, как покатился по земле.

Нэлс тяжело дышал и оглядывался по сторонам. Фейли что-то ему говорил, но он не слышал его: все звуки заглушал стук крови в висках. Так вот что значит «заглянуть в глаза смерти»! Если бы не Фейли, искаженные злобой морды двух шеважа стали бы последним, что он видел на этом свете. Как же он устал! Почему он никогда прежде не замечал, что таскает с собой неподъемную дубину? Правда, благодаря этому он, кажется, пока что жив: надо было лишь поднимать ее повыше, а остальное она делала за него сама, расправляясь с нападающими так, будто ее держал Струн или даже Тэрл. Но только больше ему ее не поднять. Все равно что попытаться вырвать с корнем молоденькое деревце. Где же Гилтан?

Фейли молча наблюдал, как Нэлс выпускает из рук дубинку и, понурясь, ни на что не обращая внимания, медленно бредет прочь. Навстречу ему уже бежали радостно размахивающие кто чем односельчане, возглавляемые подпрыгивающим выше головы маленьким Таффи. По их возбужденным крикам сделалось понятно, что штурм отбит, уцелевшие шеважа обращены в позорное бегство и да здравствует Тэрл.

— Послушай, — кто-то положил тяжелую руку Фейли на плечо. Обернувшись, он не сразу сообразил, что это поднявшийся на ноги свер. Тот избавился от шлема, и теперь в лицо Фейли смотрели пронзительные глаза седовласого, изможденного старика, о чем никак нельзя было догадаться прежде по широкой груди и гордой осанке воина. Свер стиснул ему плечо еще сильнее и продолжал: — Я вынужден просить у тебя прощения.

— Ерунда, старина! С кем не бывает! — Фейли в ответ похлопал свера по железному нагруднику. — В таких доспехах любой рано или поздно с ног свалится.