Кровь хищника - [11]
Залия по привычке хлопотала по хозяйству, а в голову лезли всякие мысли. Руки полоскали белье, а мысли освежали в волнах памяти события далеких памятных дней, которые уже покрылись пылью времени. Вот он, один из таких дней. Случилось это летом. Залия на пасеке одна. Вдруг ей, беременной женщине, нестерпимо захотелось поесть меда. Мед-то не проблема: вон, на столе стоит, бери да ешь. Нет, не то. Хотелось не такого меда, а сотового, да не просто сотового, а сотового из бортевого дадана!
Залие стало невтерпеж, и она направилась к лесу. Наконец дошла до могучего дерева, вершина которого уходила высоко в небо. Вон и «кирам» — плетеный кожаный ремень для влезания на дерево, и «лянге» — подставка для ног, без этих приспособлений до борти не смог бы добраться и сам Аюхан. Тем не менее Залия решила попытаться. Она наступила ногой на одну подставку, на другую, третью… Ах! Залия спиной шлепнулась на твердую землю. Полежала некоторое время, боясь пошевельнуться: ей показалось, что с руками и ногами что-то случилось. Прислушалась к себе — внутри боли не ощущается. Пошевелила пальцами ног — в порядке. И руки целы. Встала на ноги — вроде ничего! Ах, только вот поясницу в области тазовой кости пронзила острая боль. Мало того, по ногам потекло что-то теплое. Ой! Кровь…
Залия заторопилась обратно, чтобы быстрее лечь в постель. Кровотечение не унималось, а, наоборот, усиливалось. Подол платья насквозь промок. Наконец кое-как она добралась до дома и, обессилившая, повалилась на кровать. Стало знобить, она накрылась одеялом и… будто утонула в каком-то сладком сне.
Если бы Аюхан не пришел на обед и не успел бы отвезти ее больницу, неизвестно, чем бы закончилась эта история — подумать страшно.
Ребенка потеряла. Залия после этого больше не беременела, видно, ушиблась сильно.
Она вынесла в корзине выстиранное белье, чтобы развесить его на воле, и снова глянула на сосны: они были всему свидетелями… На этом воспоминания Залии прервались: в воротах появились Аюхан и Ильяс, шедшие один подле другого. Значит, пробил час, настала пора поговорить, приоткрыть завесу тайны.
…И вот сидят они вчетвером — вся семья и молча смотрят в глаза друг другу. Аюхан понимает: все ждут, когда начнет он, глава семейства. А он не ведает, как начать, какие слова подобрать, чтобы разговорить свою бабушку — замкнутую Хадию.
Наконец, решившись, Аюхан с трудом начал:
— Бабушка, никто не знает нашу родословную лучше тебя. Расскажи нам по порядку: какого мы роду-племени? Почему у нас в Асанае нет родственников? Кто мои родители? Почему наш род медвежьим зовут? Сколько неприятных моментов в жизни было у меня из-за этого, и теперь вот — у Ильяса. Из-за какого-то ярлыка парень любимую девушку может потерять. Объясни, бабушка, в чем дело? Очень тебя просим.
Хадия молчит, полуприкрыв глаза. Ильяс смотрит на нее с мольбой:
— Прабабушка, если уж отец ничего не знает, то я и подавно. А ведь каждый человек должен знать о своих предках.
Замкнутая Хадия и не думает раскрываться. Залия нервно говорит:
— Свекровь, разные слухи о нас по селу ходят. Надоело слушать. Объясни, в чем дело? Есть в нашем роду звериная кровь или это только досужие сплетни?
На отрешенном лице старухи проявились признаки жизни. Она поочередно оглядела всех троих внимательным взглядом и с видимым усилием произнесла:
— Именно что и есть звериная кровь… Кровь хищника…
И, ничего больше не говоря ошарашенным сыну с внуком и невестке, словно бы погрузилась в сон, полностью уйдя мыслями в воспоминания, в то далекое время, когда не было еще на свете ни Аюхана с Залией, ни, тем более, Ильяса, а сама Хадия была еще маленькой девочкой с тощими косичками…
Глава 2
Хадия
На хуторе
…Страшно пятилетней Хадие. Мать лежит в соседней комнате и беспрестанно охает, а отец ходит мрачный, как грозовая туча, и что-то бормочет себе под нос. В какой-то момент, когда мать закричала особенно пронзительно и страшно, отец не выдержал и велел Хадие:
— Беги, дочка к тетке Анфисе, пусть скорее идет сюда! Да чтоб муж ее, Иван, ненароком не услышал…
В этом глухом уголке мира под названием «Помещичий хутор» единственными соседями родителей Хадии была семейная пара: дядька Иван, его жена Анфиса да их дети, Аксютка и Ванятка. Помещик на хуторе бывал нечасто. Приедет нежданно-негаданно с десятком сопровождающих, потешится, страсть охотничью утолит и обратно уезжает. Иногда привозил с собой красивых городских женщин, разнаряженных и сговорчивых, и тогда гульба затягивалась на три, а то и на пять дней. Вот и сейчас он здесь. В особняке посреди хутора идет какая-то таинственная для Хадии жизнь. Она думает, что помещик с гостями и виноваты в том, что мать захворала, потому что они все время требуют кумыса, до которого большие охотники, и мать с утра до ночи занимается изготовлением напитка. А дело это хлопотное, трудоемкое. Тетке Анфисе проще, она повариха. Целыми днями жарит-парит для гостей еду и питье. А мать Хадии доит кобылиц, которых пасет отец. Анфиса ходит принаряженная, ухоженная. А родители Хадии одеты бедно, и дом у них похуже. Им в барский дом и ходу-то нет. Помещик даже едва ли знает, как их зовут…
