Кровь дракона - [81]

– Только прими человеческий облик, Искорка. Необязательно оставаться в чешуе, чтобы поговорить, правда?

– Я… не могу. – Эмбер тут же смутилась. Если бы она уже не пребывала в обличье дракона, то я подозреваю, стала бы такой же красной, как и ее чешуйки. – Они забрали мой костюм гадюки, пока я была в «Когте», поэтому…

Я изо всех сил старался не ухмыльнуться и не сказать первое, пришедшее мне на ум, что могло бы превратиться в огненный шар прямо мне в лицо.

– Что насчет помещения амбара? – вместо этого предложил я. – Никто не увидит нас там, правильно?

Она кивнула, и я повел ее в амбар, оттягивая на себя тяжелые деревянные двери и ожидая, пока красный дракон пройдет внутрь. Внутри помещение постройки было просторным и прохладным, с высокими стропилами и несколькими стойлами, которые, вероятно, раньше использовались для животных. К счастью, сейчас стойла оказались пусты, поскольку появление огромного чешуйчатого хищника внутри не окончилось бы ничем хорошим. Косые полосы солнечного света падали через деревянные доски, играя на чешуе Эмбер, пока она прошагала в центр амбара и повернулась лицом ко мне.

– Ладно, – сказал я, подходя к ней. – Мы одни. Начинай говорить, Искорка.

Она покачала головой.

– Сначала мне нужно, чтобы ты кое-что для меня сделал, Райли.

– Что именно?

– Чтобы принял драконье обличье. Прямо здесь.

Удивленный, я нахмурился.

– Зачем?

– Потому что я… я должна сказать это Кобальту. Это вторая причина, по которой я попросила тебя зайти в амбар. Хочу, чтобы мы оба были самими собой без преград. Пожалуйста.

Я вздохнул.

– Хорошо, – согласился я, хотя Кобальт уже воодушевленно рвался вперед. – Если это то, чего ты хочешь. Хотя я все же должен заметить, что полный сухой соломы амбар может оказаться не лучшим для этого местом. Постарайся помнить, что все здесь крайне легко воспламеняется.

Я снял футболку и бросил ее на один из соломенных тюков, ощущая, как прохладный воздух ударяет по обнаженному телу. И когда начал расстегивать ремень, Эмбер отвернулась, спрятав голову под крыло. Я улыбнулся подобной стыдливости.

– Все еще цепляешься за эту человеческую благопристойность, Искорка? – спросил я, когда мои джинсы присоединились к футболке на тюке. – Можешь смотреть, ты же знаешь, мне все равно.

Она хлестнула хвостом по земле, но не выглянула из-за завесы своего крыла.

– Может, просто поспешишь и превратишься? – проворчала она. Я мог бы поддразнить ее и дольше, но внезапное желание превратиться оказалось слишком сильным, чтобы его игнорировать.

Я расслабился, и Кобальт взметнулся вверх, рыча от нетерпения и прорываясь через мою кожу. Крылья и хвост распрямились с ощущением того, что они уже слишком долго были сжаты и сплющены, слишком долго, прилив огня пронесся по моим венам, и воздух вокруг замерцал. Приземляясь на все четыре лапы и впиваясь когтями в мягкое дерево, я поднял голову и посмотрел на Эмбер.

Она встретила мой взгляд, глаза расширились, когда мы посмотрели друг на друга, оба наконец в своем истинном обличье. Жар в моих венах не утих, а, наоборот, разгорелся сильнее, всепоглощающий и мощный. В тот момент все исчезло, и она была единственным, что я видел. Я был полон желания прыгнуть вперед, в несколько шагов преодолеть расстояние между нами и наброситься на красного дракона, падая вместе с ней на землю. Где крылья, хвосты и дыхание переплетутся в сене, и наше объединенное тепло возрастет и прольется по венам, пока не поглотит обоих.

Сглотнув рык, я сдержал свои низменные инстинкты и шагнул вперед, заставляя себя двигаться медленно и не ринуться к ней по соломе.

– Хорошо, – сказал я, когда уже готовился к прыжку. – Мы здесь. Что оказалось настолько важно, что тебе понадобилось поговорить со мной таким образом?

– Кобальт. – Она остановилась, словно собирая все свое мужество. На мгновение я почувствовал ужасную борьбу внутри: ее когти вонзались в доски пола, как если бы она раскачалась на границе чего-то великого и должна была заставить себя идти вперед. – Мне нужно… чтобы ты позволил мне уйти.

Я фыркнул.

– Я никогда не мог остановить тебя, Искорка, – сказал я ей. – И знал, что орденец, вероятно, попытается предупредить Святого Георгия рано или поздно. Мне бы только не хотелось, чтобы ты шла с ним.

– Нет. – Ее голос превратился в шепот. – Я не это имела в виду. – Она посмотрела в сторону, ее взгляд был отдаленным и мрачным. – Я говорю не о том, что случилось со мной и Гарретом сегодня. Это нечто большее. Я имею в виду… – Она заколебалась, избегая моего взгляда, затем сделала глубокий вдох. – Кобальт, я не хочу, чтобы ты ждал меня дольше. Я не… Я не хочу быть твоей Sallith’tahn.

На долю секунды мир, казалось, остановился. Я уставился на нее, последнее предложение врезалось в глубины моей души.

– Что? – наконец, спросил я, голос глухо отдавался в моих ушах. Эмбер закрыла глаза.

– Мы были неправы, – сказала она, и хотя ее голос дрожал, выражение лица оставалось решительным. Ее глаза открылись, пронизывающие и пристальные, она смотрела на меня. – «Коготь» ошибался. Драконы умеют любить. Мы вполне способны на каждое чувство, которое организация так старательно подавляла. Но «Коготь» говорил нам, что мы не способны на человеческие эмоции до тех пор, пока это не превратилось в правду. И по этой причине мы становимся своего рода раздробленными.