Кровь богов - [19]

Мэдокс одарил меня озорной улыбкой, как вдруг я увидела что-то серебристое у него во рту.

– Что? Мэд… Ты еще и язык проколол? Пирсинга в ушах и брови тебе не хватило? Ты что, хочешь выглядеть как подушечка для булавок? – раздраженно спросила я, когда мы поднялись на другой этаж. Было просто чудом, что он не упал лицом вниз. В качестве меры предосторожности я с помощью указательного пальца на спине направляла его, чтобы он преодолел все преграды. Мраморный пол наверху был уютно подогрет, а старые кушетки винно-красного цвета теснились в пыльных нишах еще со времен Древнего Рима. На стенах висели старинные бюсты и картины с изображениями богов и других легендарных фигур, там же были сложные цветочные композиции, которые смотрелись неуместно и слишком свежо во этом древнем мусоре.

– Фрезии? – измученно спросила я, когда мы проходили мимо букета, торчащего из рыцарских доспехов. Мэдокс состроил жалостливую мину:

– Мать сегодня здесь, мне очень жаль, принцесса!

Я застонала. Сегодня точно был не мой день.

– Так что с твоим металлом в языке? – Прищурившись, я попыталась еще раз рассмотреть эту штуку у него во рту. Ага! Она однозначно там. Широкая улыбка Мэдокса обнажала спрятанное изогнутое кольцо с красными стразами.

– Ты про пирсинг? Это был спор с Брайтом. Не надо рассказывать мне, что это сумасшествие: поверь мне, меня уже достаточно побили по голове за это.

Он потер свой подбородок, ударившись в болезненные воспоминания, а затем посмотрел в мою сторону. Его зеленые глаза стали выглядеть темнее. Когда я предупредительно шлепнула его, он раздраженно вздохнул, но все же закрыл глаза. Короткий взгляд его не убьет, но лучше перестраховаться, чем потом жалеть.

– Я думал, отец выдернет из меня эту штуку вместе с языком.

Я сочувственно поморщилась и взяла его за руку. Наши пальцы медленно переплелись: мы делали так со времен детского сада.

– Что говорит по этому поводу Персефона?

– Ты шутишь, что ли? За это меня мама и била!

– Ой! – Я не смогла не улыбнуться при мысли об этом, но все же страдала вместе с ним. Персефона была матерью Мэдокса и Брайта, а также женой Аида с самых незапамятных времен. У остальных моих братьев были другие матери, причем никому не известные личности. У богов есть некоторые проблемы с понятием верности. Во всяком случае, именно такое впечатление создавалось при виде потока женщин, регулярно выходящих из спальни моего отца. Или за потоком мужчин и женщин, выходящих из комнаты Персефоны. Но так как она с Олимпа, только несколько месяцев в году ей разрешалось жить в аду со своими сыновьями. Персефона, как некогда и ее мать, Деметра, была богиней плодородия и весны. Факт того, что она вышла замуж за Аида, который был одним из самых мрачных парней, которых я знала, до сих пор мне непонятен. Они даже не были похожи на любящих друг друга людей. Так или иначе, Аид бескомпромиссно утверждал, что захотел обладать Персефоной, как только ее увидел. Однако когда он попросил у моего дяди Зевса разрешения жениться на ней, у того не хватило смелости ни согласиться на это, ни отказать ему. Аид, разумеется, воспринял это как согласие и взял ее с собой в Подземный мир. Ее мать Деметра была так зла на него, что позволила всем растениям на свете погибнуть, чтобы люди умирали от голода. В конечном итоге Аиду пришлось отпустить жену из Подземного мира, но так как Персефона уже была замужем и находилась на позднем сроке беременности, Деметра согласилась отпускать дочь к мужу на четыре месяца в году. Правда, богиня до сих пор не позволяла растениям цвести в эти четыре месяца, поэтому людям приходилось переживать зиму из-за этой старой кочерги.

Эти истории мы с Мэдоксом слышали с самого детства. Было ли это правдой или же Аид просто подцепил Персефону в баре, навсегда останется тайной. Боги любят с помощью историй присваивать себе разные геройские поступки. Персефона не была исключением. Она унаследовала от матери очаровательный драконий характер, что легко можно прочувствовать на себе, получив от нее хук справа. Пощечины она раздавала направо и налево. Во время ее четырехмесячного пребывания в аду я старалась появляться здесь как можно реже.

– Я с нетерпением жду встречи с ней, – тихо зарычала я, оказавшись перед дверью своей комнаты. Так как я проводила не очень много времени в Подземном мире, моя спальня была значительно меньше, чем покои моих братьев. Ничего страшного, я могла легко обойтись без собственной оружейной и спортивного зала. Аид, правда, чувствовал необходимость забросать меня тонной одежды, которую я никогда не надену. Большая розовая дверь, на которой мы с Мэдоксом нарисовали слащавых радужных единорогов, сразу же узнала меня, открываясь с приглашающим скрипом.

– Садись! – сказала я Мэдоксу, потащив его в сторону кровати. – Я сейчас быстро переоденусь.

Он тут же упал на голубую кровать с балдахином, и несколько его перьев разлетелось в разные стороны.

– Понял тебя. Скажи мне, ты хочешь поговорить о сегодняшнем дне? – спросил он, роясь в моих подушках, словно огромный щенок.

Отлично, завтра мне придется вылавливать несколько десятков выпавших перьев из своих волос.