Кровь богов. Сага мертвых песков - [17]

Затем последовало молчание. Арабы прижались к тропе и замерли, вытягивая шеи, чтобы посмотреть в ту сторону, откуда исходил крик. Люди на карнизе, обрадованные передышкой, отерли пот со лба и стояли, прислушиваясь к звукам с таким же удивлением и интересом.

Кто-то крикнул:

— Охай, Шалаан ибн Мансур! С тобой все в порядке?

Ответа не последовало. Один из арабов, спрыгнув с горы, побежал к холму, выкрикивая имя шейха. Люди на карнизе могли следить за его продвижениями по звуку его голоса.

— Почему шейх вскрикнул и замолчал? — крикнул человек на тропе. — Что случилось, Хатиб?

Четко донесся ответ Хатиба:

— Я у холма, где он стоял… Но я не вижу… Баллах! Он мертв! Он убит, у него вырвано горло! Аллах! На помощь!

Араб закричал и выстрелил. Пламя выстрела осветило лицо, склонившееся над мертвым шейхом. Вернее, дико улыбающуюся рожу под спутанной копной волос, ужаснувшую араба морду дьявола. Он взвыл, как заблудшая душа, и побежал, пронзительно крича, а вслед ему понесся визгливый хохот.

— Бежим! Бежим! Я видел его! Это джинн пещер Аль-Хоур!

Поднялся переполох. Люди посыпались с тропы, как переспевшие яблоки с ветки, крича: «Джинн убил Шалаана ибн Мансура! Бежим, братья, бежим!» Ночь наполнилась дикими воплями. Арабы в панике бросились бежать, и вскоре до людей на карнизе донесся рев верблюдов. И это не было хитростью. Бедуины рувайла, охваченные суеверным ужасом, бежали, бросив тела своего вождя и своих убитых товарищей.

— Что за черт? — удивился Хокстон.

— Это, должно быть, Иван, — объяснил Гордон. — Вероятно, он каким-то образом спустился с горы на другой стороне холма… Бог мой, какой же это был спуск!

Они стояли на карнизе, настороженно прислушиваясь, но только топот копыт затихал вдали. Вскоре они спустились вниз, обходя валяющиеся на тропе трупы, застывшие во всевозможных позах. Больше всего их было на земле у подножия горы. Гордон взял винтовку, выпавшую из руки одного мертвеца, и убедился, что она заряжена. После бегства арабов перемирие между ним и Хокстоном должно закончиться. Их будущие отношения станут полностью зависеть от англичанина.

Через несколько минут они достигли пригорка, на котором совсем недавно стоял Шалаан ибн Мансур. Вождь арабов лежал на спине в темной густой лужице крови. Труп был хорошо виден в свете спички, которую Гордон держал над ним. Горло у араба оказалось разорвано, словно вырвано клыками дикого зверя.

Американец выпрямился и отбросил спичку. Он пристально вгляделся в окружающую темноту, а затем позвал: «Иван!» Ответа не было.

— Неужели его убил Аль-Вазир? — недоверчиво спросил Хокстон.

— А кто еще мог это сделать? Должно быть, он набросился на Шалаана сзади. Другой араб увидел его… Страх перед джинном пещер заставил кочевников бежать без оглядки.

Какой каприз побудил Аль-Вазира наброситься на вождя бедуинов? Какие бредовые идеи возникли в больном мозгу сумасшедшего? Можно только догадываться. Примитивный инстинкт убийства овладел безумным… Он подкрался в темноте, привлеченный одинокой фигурой кричавшего с холма человека… В конце концов, в этом не было ничего странного.

— Ну так пойдемте, поищем его, — сказал Хокстон. — Я знаю, что вы не вернетесь без него на побережье, поэтому давайте действовать, и чем скорее, тем лучше.

— Хорошо.

Гордон ничем не обнаружил удивления, которое испытывал. Он знал, что характер Хокстона и его цели не изменились оттого, что им пришлось вместе пережить. Этот человек был вероломен и непредсказуем, как волк. Повернувшись, Гордон направился к горе, держа свою винтовку наготове и внимательно наблюдая, чтобы англичанин не оказался позади него.

— Я хочу найти то место, откуда арабы поднялись наверх, — сказал Гордон. — Иван может там прятаться. Лаз должен находиться с западного края ущелья, вдоль которого они подкрадывались, когда я впервые их заметил.

Вскоре они уже продвигались по неглубокому ущелью, и там, где оно заканчивалось, у подножия горы, увидели узкую, как разрез, расщелину, достаточно большую, чтобы пролез человек. Спутники протиснулись один за другим в лаз и двинулись по узкому туннелю. Вначале тот шел в гору, затем резко сворачивал направо и заканчивался в маленькой пещере, которая, как Гордон предположил, находилась прямо под тем помещением, где ему пришлось сражаться с арабами. Его уверенность окрепла, когда они нашли ход, ведущий наверх. Спичка, поднесенная к стене, показала лаз, закрытый валуном.

— Мы знаем теперь, как бедуины проникли в пещеры, — проворчал Хокстон. — Но мы не нашли Аль-Вазира. Его здесь нет.

— Нам стоит вернуться в Орлиное Гнездо, — ответил Гордон. — Он придет за едой, и тогда мы его схватим.

— А потом что? — требовательно спросил Хокстон.

— Разве не ясно? Выйдем на караванную дорогу. Иван на верблюде, мы пешком. Я думаю, что бедуины остановятся только у палаток своего племени. Надеюсь, разум Ивана восстановится, когда он вернется в цивилизованный мир.

— А что вы решили насчет сокровища?

— Сокровище принадлежит Аль-Вазиру, и он вправе распоряжаться им как захочет.

Хокстон промолчал. Казалось, он не замечал подозрительности Гордона. У англичанина не было винтовки, но Гордон знал, что револьвер, висевший у него на поясе, заряжен. Он старался идти так, чтобы Хокстон все время находился впереди. Они снова двинулись по туннелю и вышли затем под свет звезд. Он не знал, каковы намерения Хокстона, но был уверен, что рано или поздно ему придется сражаться с англичанином за свою жизнь. И скорее всего, это произойдет после того, как они найдут Аль-Вазира.