Кровь богов. Сага мертвых песков - [121]

Несколько таких статей вызывает нечто большее, чем мимолетный интерес. В заметке под названием «Гравюра на эбоните» Говард описывает воображаемую картину садомазохистских отношений с черной женщиной. «Ее пальцы, скрюченные, подобно когтям, раздирали кожу на моем лице, это продолжалось до тех пор, пока я не ударил кулаком по губам и не стукнул ее лицом о свои колени — так, что из уголка рта женщины потекла кровь. Я бил ее по лицу снова и снова. Каждый удар был безумной лаской — она знала это и счастливо смеялась».

Этот отрывок показывает то крайнее неистовство, которым, под своей обычной маской внешнего спокойствия, бывал временами охвачен Говард. Он придерживается традиционного представления о том, что чернокожие более чувственны и обладают гораздо большей сексуальной потенцией и мощью, чем белые люди. Здесь явно отражена сексуальная неудовлетворенность автора, который в течение многих лет имел возможность общаться только с одной женщиной — своей матерью. Маловероятно, что Говард со времен своего детства хотя бы разговаривал с негритянками. Он восхищался светловолосыми девушками нордического типа, однако мысли о чернокожих женщинах пробуждали в его охваченном лихорадкой воображении жестокость и страсть.

Другая заметка, «Ночные беседы», пересказывает — возможно, не полностью — вымышленную беседу между Клайдом Смитом, Труэттом Винсоном и Робертом Говардом, где каждый рассказывает о своих сокровенных желаниях. Смит хочет купаться в роскоши, иметь яхту, на которой он будет совершать дальние круизы. Винсон желает изменить мир, уничтожить притворство и ложную стыдливость, способствовать возрождению искусств и запретить войны. Что же касается Говарда, то про себя он пишет: «Я хотел бы быть самым сильным человеком в мире… Я хочу знать все неведомые, тайные вещи… хочу познать все тайные культы и демонические мистерии… Я хочу писать произведения, от которых будет холодеть кровь… И я желаю, чтобы у меня было четыреста женщин, которые бы считали, что понимают меня».

В отличие от этих султанских фантазий, не таких уж странных для молодого человека, менее экзотическое отношение Роберта к женщинам отражено в статье под названием «Кое-что о Еве». Эта короткая заметка является рецензией романа под тем же названием, написанного Джеймсом Бранчем Кэбеллом (1879–1958), вирджинским аристократом, чья писательская деятельность начиналась с сентиментальных романов.

В первое десятилетие этого века Кэбелл создал серию изящных аллегорических фантазий о воображаемой средневековой стране. Эти произведения были полны дерзкого юмора и остроумных замечаний, касающихся войны между полами. Яркое и в то же время тонкое творение, полное каламбуров, анаграмм и мифологических аллюзий, привлекло внимание ограниченного круга поклонников, но среди широкой публики было практически неизвестно, пока Джон С. Саммер из «Нью-Йоркского общества по пресечению порока» не попытался запретить «Юр-ген» за якобы имеющиеся в этом произведении непристойности. Это дело 1919 года сделало имя писателя широко известным, продажа его книг резко возросла. Однако вскоре его произведения почти на десяток лет снова были преданы забвению.

Роман Кэбедла «Кое-что о Еве», которым так восхищался Говард, был опубликован в 1927 году. В нем рассказывается, как в 1805 году сверхъестественное существо по имени Глаум убеждает Джеральда Месгрэйва, молодого поэта из Вирджинии, поменяться с ним телами. Глаум стремился в результате обмена избавиться от любовницы, которая, доставшись Джеральду, вскоре надоедает и ему. Джеральд на чудесном серебряном жеребце Калки мчится в город Антан, чтобы править там, подобно богу. Но по дороге ему встречается женщина средних лет, в обществе которой ему становится на редкость тепло и уютно — настолько, что он отказывается от мысли продолжить путь. Эта женщина, как оказывается впоследствии, является Евой, то есть прародительницей всех женщин на Земле.

В этой аллегории Кэбелл затрагивает свои любимые темы: тщетность всех стремлений, мужские мечты о совершенной, а потому недостижимой женщине, столкновение между подчинением и господством. В предисловии автор размышляет: «Антан остается, говорят они, прибежищем всех настоящих поэтов. Однако нет ни одного человека, который мог бы полностью посвятил себя поэзии. Какой-то своей частью он продолжает оставаться — мужем или отцом, и для такого человека Антан недостижим. …Много людей пишет стихи в молодости, однако с приходом зрелости почти все забрасывают это занятие. Я подчеркну, что не осуществиться как поэт — это очень по человечески. Джеральд не достиг Антана, но он получил наиболее достойную компенсацию».

Говард горячо поддерживал стиль Кэбелла, утверждая, что тот «пишет бриллиантовым пером». Он указывал, что автор привлекает к себе внимание критиков «изящным умением быть утонченно вульгарным и скрывать от большинства косвенными намеками наиболее торжествующую развращенность».

Восхищение Говарда вызвала классификация Кэбеллом женщин на два типа. Эвадна — опасная вампирша, колдунья; Мэй — «хорошая жена», по-паучьи затягивающая мужчин в липкую паутину обыденной жизни. Впоследствии Роберт объяснял собственную неловкость в общении с дамами тем, что Кэбелл ясно дал понять, что женщины — все равно, «домашние» они или «дикие» — губят мужчин, которые соглашаются с ними: