Кровь богов - [133]

По аналогии с Юллом Антонием, я изменил имя Децима Брута на Децима Юния, потому что второй Брут мог внести путаницу в романе. Ему действительно отдали часть Северной Италии в награду за участие в убийстве Цезаря. И Марк Антоний действительно решил отобрать у него эту территорию с помощью брундизийских легионов, а перед Гаем Октавианом поставили задачу воспрепятствовать ему в этом. Ирония судьбы, но Октавиану приказали выступить на стороне убийцы Цезаря против человека, который Цезаря поддерживал.

О трусости. В последнее время стало модно полагать Гая Октавиана слабаком. На самом деле он никогда не выказывал ни слабости, ни трусости. Есть документально подтвержденные свидетельства того, как он безоружным вошел в лагерь взбунтовавшегося легиона, когда тело последнего человека, предпринявшего попытку вразумить их, еще лежало на земле. Это правда, что иногда в моменты наивысшего напряжения он вдруг отключался. Некоторые современные писатели предполагали, что причина в астме или водянке, хотя римский историк Светоний писал, что Октавиан или глубоко засыпал, или терял сознание, а эти симптомы не свойственны вышеуказанным болезням. Учитывая, что многие в его семье страдали от эпилепсии, есть вероятность того, что у него случались именно эпилептические припадки, сопровождающиеся потерей сознания. Его враги, конечно же, много кричали о его отсутствии в некоторые важные моменты, но их обвинения в трусости не имеют под собой оснований. Если в первый день битвы у города Филиппы Октавиан болел и не показывался людям, то во второй он повел легионы в бой. В других случаях он не сдавал позиции даже под градом копий и стрел. Однажды этот человек первым прошел по качающемуся трапу и получил серьезную травму, когда тот перевернулся. Короче говоря, все обвинения в трусости надуманны.

Смерть консулов Гирция и Пансы в кампании против Марка Антония стала для Октавиана невероятно щедрым подарком судьбы. Я упростил события, потому что на самом деле консулы погибли в двух сражениях, которые произошли с недельным промежутком. Панса пал в первом, а Гирций – во втором, оставив Октавиана единственным командующим. Нет доказательств того, что Октавиан вступил в сговор с Марком Антонием, хотя я предполагаю, что это не основание считать, будто сговора не было. Это один из тех исторических моментов, исход которых оказался очень уж благоприятным для одного из участников. Логично предположить, что судьбу в этом случае подтолкнули под локоток. В первой битве Октавиан не участвовал, но во второй он сражался лично.

Признав власть Сената и получив должность пропретора – эквивалент поста губернатора одной из провинций, – Октавиан оказался во главе восьми легионов. После тех битв ходили любопытные слухи. Панса, получивший тяжелые ранения, умер не сразу, и злые языки утверждали, что врач отравил его по приказу Октавиана. Также говорили, будто по ходу боя Октавиан убил Гирция сам, однако такого просто не могло быть.

Находясь в ссылке в Афинах, Брут регулярно посещал дебаты и философские дискуссии, как и многие другие римляне, оказавшиеся в Греции до него. Эпизод с тренировочным боем вымышленный, хотя к сражению у города Филиппы Брут подошел в отличной физической форме, то есть он, без сомнения, регулярно упражнялся с мечом. Нюанс, что у того, кто действует вторым номером, скорость обычно выше, я почерпнул из исследований, касающихся стрелков на Диком Западе, и не смог устоять перед искушением упомянуть об этом в книге. Человек, вытаскивающий револьвер первым, инициирует подсознательный импульс у опытного соперника, и его движения оказываются более плавными и стремительными. Казалось бы, это противоречит здравому смыслу, но японские бойцы кэндо подтвердят, что инстинктивная реакция после тысяч часов тренировок зачастую быстрее, чем удар, являющийся результатом контролируемого решения.

О монетах. И Брут, и Кассий чеканили монеты после убийства Цезаря. Наиболее знаменитая – с профилем Брута на одной стороне и словами «Eid Mar[24]» на обратной, с двумя кинжалами по сторонам шапки вольноотпущенника. Другие монеты связывали Брута со словами «свобода» и «победа» – ранний пример пропаганды задолго до появления средств массовой информации.

О создании флота. Секретная верфь Виспансия Агриппы располагалась рядом с современным Неаполем, на Авернском озере. Само озеро отделяла от моря перемычка шириной в милю, и они находились примерно на одном уровне. Римские топографы заверили в этом Агриппу, и это был маленький строительный проект в сравнении с возведением акведука длиной в сотню миль или прокладкой дороги в тысячу. Если помнить о том, что Панамский канал строили двадцать пять тысяч человек, которые ежедневно перемещали миллион кубических ярдов грунта, то Авернский канал тысяча человек могла прорыть за три-четыре дня. Даже с учетом ворот, необходимых, чтобы сдерживать поток воды из озера, строительство никак не могло занять больше месяца.

Катапульта Агриппы, метающая якоря и названная гарпаксом, или «грабителем», – часть национальной истории, пусть и не очень известная. Описание бронзовых подшипников идет от аналогичного проекта на озере Дженцано около Рима, где римские галеры поднимали со дна в тридцатых годах двадцатого столетия. В Дженцано римляне построили тоннель из озера в море. До той поездки я не знал, что древние римляне использовали шариковые подшипники, и в Дженцано стоило съездить только ради этого.