Кровь - [26]
Капитан Юрген Клемм узнал о Гамбурге и семейном адвокате, о Трудель Брокдорф, так и не ставшей госпожой Рикке, о Марте, этой паскуде, подменившей собою ту, об обладании которой так мечталось; с горечью рассказал Рудольф о порядках в VII военном округе, о том, как им украдено воинское имущество, то есть походный офицерский чемодан, за который он так и не расписался, потому что в штабе никого никогда на месте не застанешь…
Тут Рикке сделал передышку, выпил и скорбно сообщил, что уволок из склада боепитания две толовые шашки с пеналом детонаторов, которые так и лежат вместе с чемоданом в камере хранения. Видимо, украл он взрывчатые вещества осознанно, его, конечно, напугал адвокат, пригрозивший генерал-фельдмаршалом Витцлебеном, и он, Рикке, скорее себя взорвет, чем позволит кому-либо отрешить его от командования родными ему солдатами в 712-м полку.
— Чепуха, — уверенно сказал Клемм, рассматривая фотографию Трудель Брокдорф и сочувственно вздыхая. — Никто тебя не отстранит от командования батальоном. Генерал-фельдмаршал Эрвин фон Витцлебен — не в строю, он в резерве, у него кишечное кровоизлияние, постоянное местожительство — Берлин-Грюневальд, Дельбрюкштрассе, 19, месяц назад выписан из Елизаветинской больницы, сейчас живет в Зеезене у своего адъютанта. Двое детей, сын и дочь. Не верь адвокату. У старика, правда, обширные связи, но… Но тебя, я чувствую, еще что-то тревожит?
По дороге сюда Рикке расспрашивал попутчиков разного ранга о генерал-фельдмаршале Витцлебене и, выслушав друга Клемма, поразился его осведомленности. Этому человеку можно довериться!
Еще ближе сев к нему, капитан Рудольф Рикке сознался: он поражен смертельным ядом, его укусила вошь, ранее питавшаяся русской кровью..
— Так, так… Это очень интересно… — подтолкнул его к еще большей откровенности заинтригованный друг и бывалый воин…
Капитан Клемм был посвящен в тайну болотного сидения, ему рассказали о пережитом ужасе, когда укушенный вошью по имени Гриша офицер германских Вооруженных сил почувствовал себя русским. Дважды переливали ему кровь — никакого эффекта. Что делать, дорогой Юрген?
Тот — размышлял. Долго думал. И авторитетно сказал, что нет, навредить Рикке генерал-фельдмаршал Витцлебен не сможет, даже если бы и попытался: у него, Клемма, хорошие отношения с его адъютантом цу-Линаром, а через того проходит вся корреспонденция резервного военачальника. Нет, нет, о Витцлебене надо забыть. Беда в другом, страшная беда. (Округлившиеся глаза Клемма вселяли страх, а речи звучали приговором.) Сама судьба привела Рудольфа Рикке в этот город, куда завтра прибывает главный рассадник всех русских вшей по имени Гриша. Неужели он, Рикке, прогуливаясь по улицам, не обратил внимания на афишу о скором представлении оперетты Штрауса «Летучая мышь»?
Действительно, такие афиши Рудольф видел. Чтоб у него никаких сомнений не оставалось, Клемм подвел Рикке к окну, отдернул штору. И тот увидел афишу на тумбе: лейпцигская труппа дает вечером 13 сентября гала-концерт, в программе — «Летучая мышь».
— Это провокация, — услышал Рикке голос не то Клемма, не то кого-то свыше, а может быть — и собственный. — Это русские шпионы привезли летучих вшей [Fledermaus — летучая мышь, maus — мышь, laus — вошь. — Примеч. автора]. С ними надо расправиться, взорвать их реквизит, он уже доставлен в театр. Где чемодан?
— На вокзале, — сказал Рудольф то ли самому себе, то ли капитану Клемму, и плечи его расправились: освобождение было близко. Он стремительно поднялся. Протянул руку: — До встречи!
— Да благословит тебя Бог!
16
Взрывом и пожаром более всех был удивлен и разгневан Скарута: да у них в лесу что — телефонная связь с городом? 8-го утром просьба трусливого агента устроить «небольшой пожарчик» дошла до леса, а в три часа дня уже пылал городской театр, тот самый, который готовили для Вислени! Огонь, правда, затушили быстро, пожарники, как ни странно, показали хорошую выучку. Правда, обстоятельства взрыва и поджога таковы, что партизаны, пожалуй, к акции не причастны, уж очень все сделано топорно и необъяснимо удачно, с таким обилием русских ляпов, что диву даешься. Погибло всего два человека, не считая того, чьи клочки изучаются приехавшими из Минска экспертами. Таинственный, почти мистический случай! Какая-то, определенно, примерка будущего покушения, но исполнение, исполнение! Установлено, что некий офицер (возможно, и переодетый бандит) нес в правой руке, не отвечая на приветствия, чемодан в сторону театра, причем держал его как бы на отлете, телом загораживая от случайных столкновений с уличными прохожими. (Кто-то из опрошенных нашел точное сравнение: «Вроде как у него ведро с водой до краев и он боялся расплескать…») Возможно, это был психологический трюк, потому что солдат (театр — перед приездом Вислени — уже охраняли) боязливо посторонился и пропустил офицера, не запомнил даже, в каком тот звании. Клок погона найден был после взрыва и пожара, но установить род войск невозможно. В камере хранения могли бы вспомнить чемодан, но в то утро вокзал был переполнен, прибыли почти одновременно три поезда. Возникло предположение, что некая лейпцигская артистка попросила знакомого офицера оказией довезти ее гардероб, в нем было что-то хрупкое, отчего так странно и несли чемодан. Еще одна версия: в театре сработала давнишняя мина, заранее поставленная большевиками: взорвали же они в Харькове какой-то заряд громадной разрушительной силы. Тлеет уверенность, что человек, принесший чемодан в театр, будет опознан. Это все-таки офицер германских Вооруженных сил: тщательный осмотр дал громадной ценности улику — обугленный опознавательный жетон, а на нем, кроме группы крови и номера, всегда указан батальон, где начиналась служба в армии. Улика уже в Минске, через пару дней установят личность офицера, цель его приезда сюда, с кем общался.
Война уже давно закончилась, а иногда кажется, что она до сих пор продолжается. Роман «Диверсант» А. Азольского именно об этом, то есть о войне как понятии философском, показывающем все, на что человек способен, а на что нет. Да и человек ли он вообще.Начало романа поистине спринтерское: его юный герой Леня Филатов с чемпионской скоростью становится хорошо обученным бойцом, быстрым на расправу с врагом-человекоубийцей.Но автор книги не из тех, кого удовлетворяют гладкие обстоятельства и целлулоидные герои.
Настоящий том содержит в себе произведения разных авторов посвящённые работе органов госбезопасности, разведки и милиции СССР в разное время исторической действительности. Содержание: 1. Анатолий Алексеевич Азольский: Кровь диверсантов 2. Александр Петрович Кулешов: Сыскное агентство 3. Андрей Львович Островский: Напряжение (сборник) 4. Николай Александрович Асанов: Чайки возвращаются к берегу. Книга 1 — Янтарное море 5. Николай Александрович Асанов: Чайки возвращаются к берегу. Книга 2 6.
Гиперболизированные, доведенные до логического конца излюбленные ситуации Анатолия Азольского начинают приобретать опасно пародийные черты. Непотопляемость героев клетки, их выживаемость в любых условиях говорят о совершенно новом типе литературы — смешении жанров фэнтези, детектива и плутовского романа.
Современная проза известного писателя. Остросюжетный роман "Диверсант" - удивительная история превращения незрелого мальчишки в хладнокровного убийцу. Повесть "ВМБ" (это Военно-морская база) - происшествие из жизни офицеров флота. И рассказ "Высокая литература".
Содержание:НАСУЩНОЕ Знаки Тяготы Будни БЫЛОЕ Кухарка и бюрократ Дмитрий Галковский - Генерал-фельдфебель Павел Пряников - Сто друзей русского народа Алексей Митрофанов - Город молчаливых ворот ДУМЫ Александр Храмчихин - Русская альтернатива Анатолий Азольский - Война без войны Олег Кашин - Относительность правды ОБРАЗЫ Татьяна Москвина - Потому что мужа любила Дмитрий Быков - Имеющий право ЛИЦА Киев бомбили, нам объявили Павел Пряников, Денис Тыкулов - Мэр на час СВЯЩЕНСТВО Благоверная Великая княгиня-инокиня Анна Кашинская Преподобный Максим Грек ГРАЖДАНСТВО Олег Кашин - Ставропольский иммунитет Михаил Михин - Железные земли ВОИНСТВО Александр Храмчихин - КВ-1.
Роман «Степан Сергеич», написанный А. Азольским в 1969 году, тогда же был прочитан, одобрен и принят к публикации А.Т. Твардовским и редколлегией журнала «Новый мир», но дальнейшая его судьба сложилась так, что ему пришлось пролежать в портфеле редакции до наших дней. Печатая роман сегодня, нынешняя редакция «Нового мира» считает, что оно выполняет этим не только долг литературной и общественной справедливости н отношении произведения, «человековедческое» содержание которого еще восемнадцать лет назад было столь тесно сопряжено автором с кругом тех самых проблем, что встали теперь в центре нашей перестройки.
Алексей Николаевич Леонтьев родился в 1927 году в Москве. В годы войны работал в совхозе, учился в авиационном техникуме, затем в авиационном институте. В 1947 году поступил на сценарный факультет ВГИК'а. По окончании института работает сценаристом в кино, на радио и телевидении. По сценариям А. Леонтьева поставлены художественные фильмы «Бессмертная песня» (1958 г.), «Дорога уходит вдаль» (1960 г.) и «713-й просит посадку» (1962 г.). В основе повести «Белая земля» лежат подлинные события, произошедшие в Арктике во время второй мировой войны. Художник Н.
Эта повесть результат литературной обработки дневников бывших военнопленных А. А. Нуринова и Ульяновского переживших «Ад и Израиль» польских лагерей для военнопленных времен гражданской войны.
Владимир Борисович Карпов (1912–1977) — известный белорусский писатель. Его романы «Немиги кровавые берега», «За годом год», «Весенние ливни», «Сотая молодость» хорошо известны советским читателям, неоднократно издавались на родном языке, на русском и других языках народов СССР, а также в странах народной демократии. Главные темы писателя — борьба белорусских подпольщиков и партизан с гитлеровскими захватчиками и восстановление почти полностью разрушенного фашистами Минска. Белорусским подпольщикам и партизанам посвящена и последняя книга писателя «Признание в ненависти и любви». Рассказывая о судьбах партизан и подпольщиков, вместе с которыми он сражался в годы Великой Отечественной войны, автор показывает их беспримерные подвиги в борьбе за свободу и счастье народа, показывает, как мужали, духовно крепли они в годы тяжелых испытаний.
Рассказ о молодых бойцах, не участвовавших в сражениях, второй рассказ о молодом немце, находившимся в плену, третий рассказ о жителях деревни, помогавших провизией солдатам.
До сих пор всё, что русский читатель знал о трагедии тысяч эльзасцев, насильственно призванных в немецкую армию во время Второй мировой войны, — это статья Ильи Эренбурга «Голос Эльзаса», опубликованная в «Правде» 10 июня 1943 года. Именно после этой статьи судьба французских военнопленных изменилась в лучшую сторону, а некоторой части из них удалось оказаться во французской Африке, в ряду сражавшихся там с немцами войск генерала де Голля. Но до того — мучительная служба в ненавистном вермахте, отчаянные попытки дезертировать и сдаться в советский плен, долгие месяцы пребывания в лагере под Тамбовом.
Ященко Николай Тихонович (1906-1987) - известный забайкальский писатель, талантливый прозаик и публицист. Он родился на станции Хилок в семье рабочего-железнодорожника. В марте 1922 г. вступил в комсомол, работал разносчиком газет, пионерским вожатым, культпропагандистом, секретарем ячейки РКСМ. В 1925 г. он - секретарь губернской детской газеты “Внучата Ильича". Затем трудился в ряде газет Забайкалья и Восточной Сибири. В 1933-1942 годах работал в газете забайкальских железнодорожников “Отпор", где показал себя способным фельетонистом, оперативно откликающимся на злобу дня, высмеивающим косность, бюрократизм, все то, что мешало социалистическому строительству.
В ГРУ от американского агента майора Кустова начали поступать странные шифровки. Чтобы разгадать их смысл, в США прибывает полковник Бузгалин, опытный разведчик и психоаналитик. Когда обнаруживается очевидное умопомешательство агента, Бузгалин вывозит его из США, доставляет кружным путем в СССР, подчиняя себе сумасшедшего Кустова тем, что временами погружает его мозг в Средневековье, в монашество, где братство соседствует с беспрекословием. За время скитаний Бузгалин настолько полюбил брата своего по монашеству, что накануне суда проникает на заседание медицинской комиссии и, вовлекая Кустова в Средневековье, спасает его от неминуемого расстрела — ценою собственной карьеры.