Кровь Асахейма - [32]

— Оценка, — скомандовал Ёрундур, хватаясь за спинку командного трона, справляясь с резким креном «Ундрайдера».

Бьяргборн ответил с трудом. Что-то, возможно, острый обломок, ударило его по лицу, и теперь по щекам стекали струйки крови.

— Ох… — пробормотал он невнятно. — М-множественные попадания. Корпус пробит на четырех, нет, на пяти уровнях. У нас быстрая разгерметизация отсеков. Нет. Не везде.

Ёрундур бросил взгляд на один из немногих все еще действующих пикт-экранов, быстро анализируя выведенные на него данные.

— Мы смогли повредить их корабль? — спросил он, больше интересуясь нанесенном противнику уроном, чем собственными повреждениями.

Бьяргборн снова запросил отчеты с сенсоров. Его руки дрожали, но он держался изо всех сил.

— Да, смогли, — рапортовал он. Даже в таком разбитом состоянии он говорил гордо. — Довольно сильно. Взгляните сами.

Бьяргборн переключил передачу с сенсоров заднего вида на экраны командного трона.

Ёрундур увидел, как эсминец увеличивает дистанцию между ними. Ближайший к ним борт пестрел быстро потухающими вспышками пожаров. Целые секции обшивки были разбиты. Рой блестящих обломков кружился в пустоте вокруг вражеского судна. Казалось, что у него возникли проблемы с разворотом, и теперь он неуклюже вращался в пустоте, как выброшенный на мель хвалури.

— А что таран?

— Они внутри, повелитель, — ответил Бьяргборн. — За пределами действия локаторов, но они точно внутри.

Пока капитан говорил, Ёрундур заметил повреждения, нанесенные «Цестом» при ударе: зазубренная дыра в борту эсминца, окаймленная раскаленными кусками оплавленного металла.

Он почувствовал небольшой прилив удовлетворения. Он хорошо направил этот таран. Гуннлаугуру следовало бы вспомнить об этом, когда время дойдет до оценки результатов задания.

— Мы сделали то, что должны были, — произнес он. — Теперь уведи нас от этой штуки.

За его спиной командная рубка медленно превращалась в какое-то подобие рабочего помещения. Люди по-прежнему лежали ничком на полу, истекая кровью, но сервиторы продолжали работать. Кэрлы, многие из которых хромали или баюкали сломанные руки, пытались тушить пожары и устранять наиболее серьезные повреждения.

Несмотря на это, Ёрундур знал, что в подобной ситуации удача может склониться в любую сторону. «Ундрайдер» начал обмен бортовыми залпами в худшем состоянии, чем его противник, и вышел из размена сильно потрепанным. Урон, который был нанесен, может стать смертельным, даже если преследующий их вражеский корабль потеряет всякий интерес к этой затее.

Он почувствовал, как неровная вибрация двигателей снова бросила «Ундрайдер» вперед, выводя его из зоны боевых действий. Движение казалось медленным, как будто доступна была только половина имеющейся мощности.

Бьяргборн словно прочел его мысли.

— Они наделали дырок в машинариуме, — прокомментировал он. Капитан умудрился где-то достать обрывок ткани и вытереть лицо, размазав кровь по подбородку. — Мы не сможем от них долго уходить.

Ёрундур кивнул и посмотрел на тактический дисплей гололита. Их враг тоже постепенно восстанавливался. Эсминец начал поворот, возвращаясь на параллельный с ними курс. Скорость вражеского корабля тоже снизилась, но не так сильно, как у «Ундрайдера».

— Мне нужно, чтобы вы сделали все, что сможете, капитан. Оставайтесь рядом с планетой. У нас остались функционирующие орудия?

Бьяргборн глухо усмехнулся.

— Парочка, — ответил он. — Хватит, чтобы краску им поцарапать.

Ёрундура это не позабавило.

— Тогда мы должны уповать на скорость. Выжмите ее откуда угодно.

Бьяргборн снова повернулся к своим пикт-экранам, на его окровавленном лице залегли глубокие морщины. Он знал, что их единственный шанс набрать скорость зависит от сотен рабочих машинариума внизу, в горячих, как топка, двигательных отсеках корабля, которые могли бы попытаться, вопреки здравому смыслу и без надежды на успех, вернуть к жизни титанические механизмы двигателей. Он предполагал, что все они уже мертвы, а их раздувшиеся тела кружатся в космосе, среди обломков в кильватере корабля.

Ерундур изучал корабельные сигналы на гололите и наблюдал за тем, как враг завершил разворот и устремился в погоню.

— Просто из интереса, — спросил он, понимая, что уже знает ответ. — Мы еще можем прыгнуть в вари?

Бьяргборн грустно улыбнулся:

— Без поля Геллера?

— Я просто спросил.

Это был риторический вопрос. Пока стая находилась на борту вражеского корабля, он ни при каких обстоятельствах не мог их оставить. Но Ёрундур предпочитал быть в курсе всех возможностей, просто для полноты картины.

«Что бы вы гам ни делали, — подумал он, наблюдая, как разрушитель на гололите становится все больше, — делайте это быстрее».

Когда-то это были люди, но теперь в это сложно было поверить.

Они по-прежнему сохранили тела из плоти и носили солдатскую форму, но на самом деле они давно уже превратились в нечто иное, омерзительное, испорченное.

Ингвара больше всего ошеломил их запах. Хаос сражения вскоре унес их из разрушенного гаража в отсеки, где сохранялись давление и атмосфера, и с этого момента на него обрушилась вонь, царившая на корабле. Тысячи миазмов ударили в его нос, вытесняя друг друга, словно свиньи у кормушки: гниющие отбросы, плесень, зловоние болезней и свежих трупов, металлический запах застарелой крови. Он мог выделить каждую составляющую и чувствовал, как все это оседает, будто привкус кислого молока, на задней стенке горла.