Кровь Ардана - [47]

Музыка стала лирической. Да отвяжись ты дрянь!

— Слушай, убери ты её.

— Музыку. Но ведь…

Я смачно выругался.

— Как изволите.

Музыка стихла.

— Так вот, — продолжил допрос я. — И что эта твоя эссенция фантазий даёт. Уж очень не похоже на предел моих мечтаний.

— Ошибаетесь.

Я что, и правда, обидел этот костяк? Вот только ещё не хватало поссориться с единственным, кто способен мне хоть что-то прояснить.

— Это — ваша мечта. И этот мир смоделирован по её образу и подобию. Соблюдены все базисные элементы. Как таковы: пираты, корабль, бороздить морской простор, бочка.

— Компота.

— Компот не ведёт к агрессии, ни к романтике. А потом снижает вероятность колебания сферы.

— Это я что, по-твоему, к Кривому Уту романтикой воспылать должен был?

— Я лишь излагаю основу.

— Валяй. Излагай дальше.

— Сейчас все элементы находятся, как я уже говорил, в счастливом состоянии.

— Да! — И тут меня осенило. — Но ведь за нами гнались. И если потеряли такую важную штуку как ты, — тут скелет явно приосанился, — то точно будут преследовать дальше! Ведь Касатку нагонят и нас всех перебьют. Да ты посмотри на них, они же безобидны как чёртовы поросята!

— Нисколько. — И Скелет снялся с бочки и пошёл к корме. Мне ничего не оставалось, как последовать за ним. — Пространство замкнулось. — Сообщил он. — Сфера изолирована.

— Чего?

— Процесс формирования скрытого пространства закончился. Вначале был разрыв, после чего один… конец, если вам так будет понятнее, поглотил другой. Скрытая многомерная сфера пространства замкнулась.

— Нас могут найти?

— Сомневаюсь, мы слишком малы.

— Это насколько настолько малы?

Рука у меня сама к сабле потянулась. Да ну его, костяку кишки не выпустишь.

— Микроскопически.

— Хм.

— Это замечание означает, что вы довольны.

— Более чем.

Тут было где мозгами пораскинуть. И вдруг я увидел в небе над собой громадный рыбий глаз. Он вдруг преломился и как на гранёном многоугольнике поплыл от края до края и со всех сторон.

— Через нас прошла рыба, — сообщил Скелет.

— Ладно, а с ребятами что? Ты говоришь, я этого хочу. Но я придерживаюсь категорически противоположной точки зрения. Давай верни мне их в трезвом уме и здравой памяти и для начала сгодится.

— Я не могу. Я настроил сферу в соответствии с вашими позывами. Мир, счастье, благоденствие. В первоначальном своём состоянии они не были на это способны. К тому же пространство уже замкнуто и система почти стабилизировалась. Я больше не могу изменять базисные элементы.

— Тысяча чертей.

— Что вы сказали?

— Славно, говорю, поработал.

— Спасибо.

Мне хотелось хорошенько огреть костяк. Но смысла в том не было, это раз. Два, я не знал, не огребу ли потом сам.

Тем временем кроваво-красное море плескалось о борт и солнце стало мутно-белым, как здоровенная медуза. Такого странного солнца мне за всю жизнь не доводилось видеть. И от него становилось совсем не так.

— Скелет.

— Да.

— Что ты там говорил про… рефлексию. Что она мне даёт?

— О, массу всего, самосознание, самоосмысление, сомнение, положение, духовные метания и боль и радость бытия.

— Здорово, правда здорово. А что б так поощутимее?

— Вы — своего рода творец этого мира. Очень маленького. — Добавил костяк.

Возразить мне было нечего. О богах я тоже знал не то чтобы много. Приходилось импровизировать.

— А что я могу?

— Хотите. Я покажу вам Затерянный остров?

— Валяй.

Корабль как по мановению волшебной палочки рванул на всех парусах. Ветер чуть не сорвал мне повязку со лба.

Остров вырисовался через несколько часов. Хотя сколько на самом деле прошло времени, сказать не берусь. И есть ли здесь вообще такое понятие как время. Солнце всё время стояло на месте и пялилось на меня равнодушным глазом.

Весь поросший пальмами и непроходимыми джунглями, с торчащими скалами в воде и водопадами в самой середине — заброшенный остров вырисовывался жёлтым пляжем среди волн синего моря.

Кривляка Мик предусмотрительно спустил шлюпку на воду, и мы со Скелетом забрались туда по верёвочной лестнице. На вёсла пришлось налегать мне, так как оказалось — что это вроде как тоже часть какого-то первозданного «антуража». Мохноногая выкаблучница, когда я выберусь отсюда, зарекусь трогать какие бы то ни было шкатулки!

А выберусь ли?

Шлюпка вписалась в берег и прорезала носом песок. Я спрыгнул на остров и огляделся. Так и есть, пальмы, кокосы, птицы вдруг примолкли. Пялятся, шельмовы дети. В кустах протрусил броненосец.

— Хм.

— Нравится.

Этот вопрос начинал вызывать у меня определённые настроения.

— Славно, а что здесь есть?

— О! Я так рад, что ты спросил. Здесь есть всё. Старинные форпосты и мёртвые пушки. Секретные ямы-ловушки и говорящие попугаи. Когда мы отрежем тебе ногу? У меня есть чудесная заготовка.

— Кхм, спасибо, ногу я пока поношу. Лучше расскажи поподробнее, говоришь, говорящие попугаи? А что ещё?

— Карта сокровищ, конечно же!

— А вот это уже интереснее. Здесь есть сокровища?

— О да. — Тут Скелет засунул руку между рёбер и вытащил оттуда непонятно каким образом материализовавшуюся видавшую виду карту. Карта была свёрнута в трубу. Достав её, Скелет протянул карту мне и я её с интересом взял.

Развернул. Бумага чуть не крошилась в руках. Коричневая от времени, подпаленная местами и с дырами, но такими, что главному не мешали. Вот скалы Черепа. Вот болото Кошмарного Ужаса и Непроходимы джунгли. А за ним красный крест.