Кровь - [11]

— А лежа в постели, не умру?

— Возможно…

— Ясно, бабка надвое сказала! Какой у тебя план?

— Гром ранен и ослаблен. Надо перехватить его, пока он не добрался до своей могилы.

— Отлично! Я с тобой!

Тут вмешивается Паша:

— Вы сами себя слышите? Что за бред вы несете?! Как будто из одной палаты сбежали! Вампиры среди бела дня. Что дальше? Ван Хельсинг и Бладрейн? — указывая на бородача и Бэлу, фыркает он.

Бэла раздосадованно:

— Кончай хохмить, когда помощь нужна!

Тут Бэлу осеняет:

— Слушай! Ты же можешь договориться с грузовыми! Я знаю, вы это дело постоянно проворачиваете.

Паша с каменным лицом:

— Белка, приди в себя!

Но та и не думает успокаиваться и, зло сузив глаза, обрушивает на Пашу целый поток упрёков:

— Ладно! Можешь нам не верить! Но ведь ты сам всегда был против Грома. На меня постоянно орал, что я с громовскими вожусь. А теперь что? В кусты? Или кишка тонка против Грома что-то сделать? Только болтать и хохмить?

Паша не выдерживает напора, он снова ерошит свои волосы. По его глазам, которые он начинает переводит с бородача на Бэлу и обратно, видно, что он не знает, что и думать:

— Ты серьёзно, за Громом идешь? — наконец обращается он к бородачу.

— Да.

— Хорошо, тогда я в деле. Куда нужно?

— Любляна.

Паша, кивнув, поворачивается. Бэла ему в след:

— Про меня не забудь!

Паша, не оглядываясь, машет рукой.

— Если что, деньги есть! — снова кричит она и, облегченно вздохнув, опускается на пол, при этом она открывает сумочку и с довольным видом показывает бородачу пачку купюр. Бородач в ответ устало качает головой.

* * *

Громов в салоне самолета. Он сидит у окна, пряча лицо. А лицо у него как будто посерело и даже ссохлось. Изредка он поглядывает на экран, где показывают, как протекает полёт.

Пассажиры в основном спят. Где-то в передней части салона возникает шум. Это привлекает внимание Громова. Какой-то молодой человек с длинной светло-русой челкой, закрывающей глаза, что-то кричит стюардессе, потом толкает поднос, который она ему протягивает. Стакан на подносе опрокидывается, обливает стюардессу. Она что-то тихо возражает и уходит.

Громов поднимается, на ходу снимая парик. Его настоящие волосы длинные до плеч, но редкие, светло-русые, с глубокими залысинами на лбу. На затылке влажно поблёскивает кусками чёрной развороченной плоти пулевое ранение. Клейкая полоса крови тянется по слипшимся волосам, исчезая за воротом.

Громов появляется за спиной стюардессы, которая занимается кухней. Она вздрагивает, увидев его. Заметно, что глаза её покраснели.

— Извините, если потревожил.

— Да? — девушка смотрит Громову в лицо и её дежурная улыбка становится по-настоящему тёплой.

— Мы, правда, сейчас над Альпами?

— Совершенно верно, — в глазах стюардессы загораются кокетливые огоньки, — Я могу Вам чем-то помочь?

— Очень рассчитываю на Вашу помощь.

Стюардесса смущенно прикусывает губу и не отрываясь смотрит в глаза загорелому высокому красавцу с белоснежной улыбкой. Безо всякого сопротивления Громов притягивает её к себе, берет за затылок, отводит её голову назад и впивается зубами в шею. Стюардесса коротко вскрикивает, но не борется, только подрагивают кисти её рук. Кровь стекает струйками на белоснежную рубашку.

Громов направляется к кабине пилотов. Путь ему преграждает стюард:

— Извините, сюда нельзя!

— Я знаю.

Громов, схватив стюарда за голову, без усилия проворачивает её на 180 градусов. Затем, обратясь к кабине пилотов, наносит по двери сокрушительный удар кулаком. Бронированная дверь гнется. Некоторое пассажиры, разбуженные шумом, открывают глаза, но пока мало что понимают. Громов замахивается во второй раз. Слышится сильнейший грохот и мужские крики. Несколько пассажиров вскакивают в замешательстве.

Другой салон ещё мирно спит, но тут самолет ощутимо трясет. Женщина на первом ряду вздрагивает, негромко вскрикивает и начинает толкать, сидящего рядом соседа:

— Игорь, что-то внизу! По ноге меня ударило!

Игорь, не открывая глаз:

— Показалось…

Женщина вскрикивает сильнее:

— Нет! Ой! Вот опять! — и она снова толкает соседа.

Их разговор будит ближайших пассажиров. Кое-кто обращает внимание на шум в соседнем салоне, они тянут головы, пытаясь разглядеть, что происходит.

Игорь всё-таки проснулся и поднимает шторку на своем иллюминаторе. За стеклом не тёмное ночное небо, а приближающийся лесистый склон.

— Что за?.. — успевает сказать он, повернувшись к своей нервной соседке.

Та в свою очередь смогла зацепить рукой, то что беспокоило её ноги, она тянет руку и выуживает из-под кресла женскую голову. Пассажирка раскрывает рот, чтобы закричать, но тут всё перекрывает оглушительный гром и треск.

Самолет с ужасающим звуком срезает верхушки сосен и елей и начинает разваливаться на части. Через секунды со скрежетом и воем он врезается в землю. Гремит взрыв — искорёженные фрагменты самолета загораются.

* * *

Среди слабеющих языков пламени и обломков самолета бесстрастно бродит Громов. Часть лица у него выгорела до черноты. Одежда порвана и испачкана, но в остальном он в порядке. Наконец он находит то, что искал: среди мёртвых тел и их фрагментов, оказывается кто-то живой. Разглядеть этого человека практически невозможно. Голова его обгорела, лицо покрыто кровью и чёрной гарью. Одежда бесформенно облепила тело. Громов склоняется над человеком. Видно, как у раненого при выдохе на ноздрях и губах пузырится кровь. Громов целует человека в рот, а потом впивается в шею.