Крот 3. Сага о криминале - [28]

– О, какая встреча! – Подошла к мужу, чмокнула его в щеку. – О чем секретничают мужчины?

– Мужчины, как всегда, секретничают о женщинах, – улыбнулся Виктор Сергеевич.

– Даже так? – надула губки жена. – Значит, тебя могут интересовать другие женщины? Какие-нибудь пошлые телки?

Он обнял ее:

– Только ты меня интересуешь и волнуешь, дорогая.

Глеб продолжал сидеть, глядя в пол. И когда поднял глаза, столкнулся взглядом с Ларисой. Она ласково и незаметно подмигнула.

Лерр проскользнул в кабинет Кузьмичева, остановился на приличном расстоянии от стола, за которым сидел шеф, слегка поклонился:

– Пардон, без предупреждения. Важный разговор.

– Пятнадцать минут.

– Достаточно. Но не в кабинете.

Кузьмичев удивленно посмотрел на него:

– Что случилось?

Адвокат вращательным движением указательного пальца повел в потолок, печально усмехнулся:

– Душновато здесь.

– Неужели так душно? – засмеялся Сергей.

– Не так, как в других местах, но все равно дышать нечем.

Сергей поднялся из-за стола, подошел к небольшой двери возле книжных стеллажей, набрал код в замке, пригласил Лерра:

– Прошу!

Затем снял трубку:

– Надюша, я занят. Для всех.

Комнатка была маленькая, уютная. Всего лишь диванчик, кресло и стол.

– Даже не подозревал, что существует такое убежище. Прелесть… – восторженно произнес адвокат.

– Слушаю вас, – вежливо напомнил Сергей.

– Водички можно? Волнуюсь.

Лерр выпил, вытер лоб большим несвежим платком.

– Я был у Сабура. Он в отличной форме – еле передвигается. Со временем войдет в еще лучшую форму.

Сергей кивнул.

– Тактику, стратегию мы с ним разработали и обсудили. Примерно через неделю следует добиваться его освобождения, – продолжал адвокат.

Кузьмичев снова кивнул.

– Конечно, переживает, нервничает. Но я объяснил, что надо потерпеть.

– Вы ради этого вынудили меня открыть эту дверь? – не без раздражения спросил Сергей.

Лерр печально усмехнулся:

– Русский человек нетерпелив и раздражителен. И это плохо. – Он отпил еще воды, сложил тонкие ладошки на коленях. – Сабур передал информацию для вас. Информацию страшную. Я вам ее сейчас скажу и забуду. Навсегда… – Лерр помолчал, рассматривая свои бледные пальцы, печально поджал губы. – Маргеладзе торгует оружием.

– С кем… торгует?

– Кавказ. Война.

– Откуда информация?

– Сабур не сказал. Он вообще ничего больше не сказал. Предупредил только, что для дальнейшего разговора надо ждать его. Поскорее выдергивать и ждать.

– Почему я должен верить?

– Такими вещами не шутят. К тому же, по моей информации, Сабур сам давно стремился к этому рынку. Его здесь обогнали.

Кузьмичев поднялся, с удовлетворением щелкнул пальцами:

– Хорошо. Будем освобождать. Подстегните газеты, телевидение. Начинаем массированную атаку на общественное сознание.

Была глухая, не по-летнему прохладная полночь.

На восемьдесят седьмом километре Минского шоссе в ста метрах от дорожного указателя стоял джип, в салоне которого, кроме водителя, находился еще и Важа. Из проселочной дороги на трассу выехала «Волга», коротко посигналила фарами.

Важа, прихватив с собой небольшой саквояж, выпрыгнул из салона, быстро направился к «Волге». Навстречу ему шагал статный человек в форме.

Обменялись крепким рукопожатием. Важа передал военному саквояж.

– Здесь два с половиной миллиона.

Тот попробовал саквояж на вес, кивнул:

– Пересчитывать не будем?

– Будем. До раннего утра, – хмыкнул Важа. – По-моему, не первый и не последний раз.

– Кто передаст вторую половину суммы?

– Не беспокойтесь. Все будет исполнено по обговоренной схеме.

– Понял. Значит, схема остается прежней? Ваши люди встречают колонну за двести километров от Владикавказа.

– Поселок Двуречье.

– Помню. Двуречье. Надеюсь, накладок не будет?

Важа усмехнулся недоверчивости военного:

– У нас накладок, полковник, не бывает.

– Можно сказать – святые.

– Почти. Счастливой дороги.

– Благодарю.

Важа вернулся в свой автомобиль.

Военный спокойным уверенным шагом двинулся в сторону «Волги». Перед тем как сесть в машину, тревожно оглянулся и нырнул в салон. Автомобиль издал характерный звук двигателя, заправленного плохим топливом, газанул повторно, развернулся и неторопливо поплыл в темноту, выхватывая узким лучом света фар куски неровной дороги.

Через сутки, такой же глубокой ночью, из ворот воинской части, расквартированной в густом лесу, вышла колонна из пяти грузовиков, крытых брезентом. Колонну – сзади и спереди – сопровождали патрульные военные машины с мигалками. Шли на приличной скорости, оглашая окрестности звуками сирен.

Неожиданно в узком месте трассы колонна остановилась. Дальнейший путь следования перегородила дорожная бригада, асфальтирующая участок дороги.

Из передней патрульной машины выскочил молоденький лейтенант, бегом понесся к дорожникам.

– Немедленно освободите трассу! Спецколонна! Освободите трассу!

К нему подошел плотный человек восточного вида, одетый в спецформу дорожника, попросил:

– Старшего, лейтенант, позови! Кто у вас старший?

– Я – старший! Освободите дорогу!

– Мальчик, ты плохо слушаешь… Позови старшего. Полковника позови.

Лейтенант хотел что-то сказать, но развернулся на каблуках и побежал назад к патрульной машине. Из «газика» тяжело выбрался немолодой полковник, неторопливо направился к дорожникам.