Кроссовки для Золушки - [16]

Стены храма были еще не расписаны, клиросы – в лесах, пол – голый цемент. Гулкое эхо постоянно раздражало певчих. Тем не менее прихожан становилось все больше и больше: Димку приняли и полюбили. Сердобольные прихожанки очень его жалеют, а уж Лизка с Лешкой и вовсе всеобщие любимцы.

Димка вышел из алтаря в епитрахили поверх повседневной рясы, вынес требник, распятие и свечи.

- По-хорошему, - сказал он, раскладывая все принесенное на столике, - для начала надо бы нас с тобой отчитывать. Возможно, это нас бесы крутят. Но предположим, что все-таки нет. Поскольку настоящую отчитку делать я не могу, отслужим молебен с акафистом священномученику Киприану и с его же особой молитвой. Только учти, это очень долго. Ты вообще-то про Киприана знаешь что-нибудь?

- Только имя, - созналась я. – И что ему молятся в паре с мученицей Иустиной.

- Киприан был колдун. По слухам даже душу дьяволу продал. Как-то раз к нему пришел некий молодой человек по имени Аглаид, которому понравилась девушка Иустина. Она была христианка, девственница и на все Аглаидовы поползновения отвечала категорическим отказом. Парень сходил с ума и решил прибегнуть к колдовству. Киприан наслал на Иустину блудных бесов, чтобы та сама прибежала к Аглаиду. Но она стала усиленно молиться, и бесы вернулись к Киприану с жалобой, что против поста, креста и молитвы они бессильны. Тогда Киприан уверовал, крестился и даже стал священником. И Аглаид тоже стал христианином. А потом Киприану и Иустине отрубили головы. Им молятся о защите от чародейства.

- Понятно. А мне что делать? – спросила я, снимая кроссовки и становясь босиком на край коврика. Вообще-то я чувствовала себя крайне неуютно, потому что никогда еще не была в церкви в таком виде: в джинсах и с непокрытой головой.

- Как что? Свечи зажигать, читать за чтеца, петь. Ну, с Божьей помощью!

Димка поставил кроссовки на покрытый полотенцем столик, открыл требник и начал читать. Я стояла с зажженной свечой, там, где надо, вступала, пела «за лик» – то есть за хор. Время шло, ничего не происходило, кроссовки молчали.

Когда я только начинала ходить в церковь, службы казались мне бесконечными. Но потом я узнала, что за чем идет и что обозначает, и теперь только ноги напоминают, что служба – это не только радость, но и труд. Но отчитка, пусть даже и не совсем настоящая – это было для меня чем-то новым и совершенно незнакомым. Часы на руке я не ношу, мобильник лежал в сумке, и я уже думала, что мы останемся здесь до утра. Но Димка как-то совершенно неожиданно прочитал отпуст и дал мне поцеловать распятие.

- Все? – глупо спросила я.

- Все, - усталым голосом подтвердил Димка.

Я надела кроссовки, вышла и села на лавочку, дожидаясь, когда он все приберет и закроет храм. Набежали тучи, подул холодный ветер. Я зябко поежилась и обхватила себя руками, жалея, что не взяла кофту.

- Катя, - тихонько позвали кроссовки.

- Что? – я чувствовала себя разбитой, если не сказать выпотрошенной, разговаривать не хотелось. Все равно ведь ничего не вышло.

- Кать, я, кажется, начинаю что-то вспоминать.

- И что же именно? – спросил подошедший Димка, усаживаясь рядом со мной.

- Я действительно был… или была? Ладно, пусть был. Так вот, я действительно был человеком. Наверно, все-таки мужчиной. Во всяком случае мне было приятно, когда Катя меня поцеловала.

- Это еще не показатель, - возразила я.

- Катерина! – возмутился Димка, не выносящий однополую тематику .

- Я помню, что меня усыпили. Но вот кто? И где? Это было вино, и что-то такое в вине, с горьковатым привкусом. Я уснул. И проснулся уже… Да, в коробке. Было темно и тесно, и я не чувствовал рук и ног. И подумал, что меня похоронили заживо. А потом… Нет, этого не описать, - кроссовки очень по-человечески всхлипнули. – Когда я понял, что я кроссовки… И ты надела меня на ноги… - они снова издали полувздох-полувсхип.

- Значит, вы точно не помните, мужчина вы или женщина, - уточнил Димка. – Может, что-то еще? Возраст, занятие, адрес?

- Нет. К сожалению, нет. Но я точно не был ребенком. Вернее, когда-то я им, разумеется, был, но давно. И я не старый человек. А жил я в Питере, хотя и в других городах бывал часто. Чем занимался? Нет, не помню. Но бедным не был, это точно.

- Может, в этом все и дело? – вслух подумала я, ни к кому конкретно не обращаясь.

- Может, - согласились кроссовки. – Лучше бы просто убили, чем так…

- Как знать, - не согласился Димка. – Ладно, а родственники, друзья?

- Да, у меня были и родственники, и друзья. Но…

 - Понятно, - я потуже завязала шнурок. – Были, но ты никого не помнишь.

- Зато я вспомнил одну очень важную вещь. Я спал, но все-таки кое-что слышал. Вот это я и вспомнил. Если кто-то купит меня у колдуна и узнает мое имя, чары развеются.

- Постой! – вскочила я. – Я ведь тебя купила. Но зачем колдун тебя продал? Это же совершенно нелогично.

- Не знаю. Но факт, что ты заплатила за меня деньги, теперь я твоя собственность.

- Миленько. Вот уж никогда не думала, что доведется стать рабовладелицей. А что имя? Сейчас возьмем календарь и прочитаем подряд все имена, мужские и женские.

- Нет, Катя, - возразили кроссовки. – Ничего не выйдет. Ты не просто должна случайно угадать имя, а узнать, какое имя дано именно мне при крещении.