Крошка из Шанхая - [85]

Она вздохнула:

– Как здоровье твоей мамы: нога заживает?

– Спасибо, что спросили. Ей уже лучше. – И вдруг я вспомнила: – Но ведь Тиан-Тиан должен был расписывать стену в ресторане?

– Ему оставалось совсем немного, но неожиданно он все бросил и ушел. Я решила, что он вернулся домой. Как думаешь, с ним все в порядке? – спросила Конни с тревогой.

– Думаю, да. Не волнуйтесь. Может, он зашел навестить кого-то из друзей. Я позвоню и разузнаю.

Первым делом я подумала о Мадонне. Позвонила ей, на том конце провода раздался ее хриплый голос. Тиан-Тиан действительно был там.

– Тиан-Тиан говорит, что хотел бы задержаться у меня еще на несколько дней. – По голосу чувствовалось, что Мадонна что-то недоговаривает. Разве он не собирается вернуться домой? Может быть, ему просто неприятно встречаться со мной. Из-за моего неожиданного и необъяснимого исчезновения он мог позвонить родителям и узнать, что меня там нет. В этом случае мое липовое алиби лопнуло.

В сильнейшем возбуждении я металась по комнате, курила одну сигарету за другой и, наконец, решила отправиться к Мадонне и непременно поговорить с Тиан-Тианом.

Сидя в такси, я безуспешно пыталась придумать какой-нибудь благовидный предлог для столь продолжительного отсутствия. Но напрасно. В голову приходили оправдания одно другого неправдоподобнее. Ну кто поверит, что я сорвалась из дома и, никого не предупредив, срочно помчалась на чью-то свадьбу в Гуанчжоу? Какой дурак примет за чистую монету рассказ о том, что меня взяли в заложницы грабители в масках, ворвавшиеся к нам в квартиру?

Нет, не стоит опускаться до лжи, лучше рассказать все начистоту. Я просто не в состоянии беззастенчиво лгать человеку, который так безумно любит меня, так умен и талантлив и одновременно чист и наивен, как ребенок. И приняв это отчаянное решение, я заранее смирилась с его последствиями. Я была готова к самому худшему – к тому, что через несколько дней останусь в полном одиночестве, а два самых близких человека навеки уйдут из моей жизни.

Я всегда уступала, шла на компромисс, лгала. Но все же воспринимала и жизнь, и любовь в романтическом свете. Думаю, из всех женщин в мире с университетским дипломом я была самой изощренной и отчаянной тварью. Вполне заслуживала того, чтобы ректор университета аннулировал мой диплом, а председатель Ассоциации романистов произнес эпитафию на моей могиле под одобрительные аплодисменты Господа Бога.

Всю дорогу к дому Мадонны я говорила сама с собой. Ладно. Наберись смелости и признайся. Нужно сказать: «Тиан-Тиан, я этого не переживу. Я люблю тебя. Если ты считаешь меня презренной дрянью, просто подойди и плюнь мне в лицо». Казалось, мы никогда не доедем. Я была в отчаянии и совершенно без сил. Из крохотного зеркала на меня смотрела незнакомка – обветренные потрескавшиеся губы и черные круги под глазами на чужом лице. Лице женщины, истерзанной неизлечимой болезнью, потому что причина недуга – мучительный душевный разлад и малодушие в любви.

Белоснежная вилла Мадонны утопала в алых цветах зелени плакучих ив. По ее распоряжению строители соорудили необычайно длинную подъездную дорогу к центральному входу, как на одном из снимков в американском журнале «Стиль». Считается очень элегантным и престижным, если, миновав ворота, вам приходится еще долго колесить по территории, прежде чем покажется фасад дома. Однако домашняя прелесть, пейзажа, уютные азалии и ивы сводили на нет претенциозность первоначального замысла.

По переговорному устройству у ворот я назвала свое имя и попросила пропустить меня.

Ворота автоматически открылись, и на меня остервенело залаяла сидевшая на цепи сторожевая собака. Я сразу же заметила Тиан-Тиана. Он лежал на траве неподалеку и курил.

Осторожно обходя собаку, я приблизилась к нему. Он приоткрыл один глаз и взглянул на меня.

– Привет! – произнес он полусонным голосом.

– Привет! – ответила я и остановилась в полной растерянности.

Мадонна в ярко-красном домашнем платье спускалась по ступенькам с веранды.

– Выпить не хочешь? – спросила она, широко и лениво улыбнувшись. Горничная подала высокий стакан яблочного сока с красным вином.

Я спросила у Тиан-Тиана, как он себя чувствовал последние два дня.

– Отлично, – заверил он.

Мадонна зевнула и, сказав, что в доме есть абсолютно все, что нужно, предложила мне остаться с ними, будет весело. На веранде один за другим показались несколько силуэтов. И только теперь я поняла, что на самом деле здесь было много народа, включая несколько лаовай, в том числе Джонсона, Номера Пять, его подружку, а также нескольких высоких и стройных девушек, похожих на манекенщиц. Клубок ядовитых змей, стерегущих свое логово.

От их поведения, от всей атмосферы этого места веяло наркотическим дурманом. Я почувствовала запах марихуаны. Подошла к Тиан-Тиану, но он лежал на траве словно в полузабытьи, погруженный в самосозерцание. Он был похож на героя греческой мифологии Титана, сына Земли, отрыв от которой грозил ему неминуемой гибелью. Иногда Тиан-Тиан казался воплощением вселенской скорби. Но в душе у него бушевала безудержная скрытая ярость.

– Ты не хочешь поговорить со мной? – прикоснулась я к его руке.