Крошка из Шанхая - [6]
Стоя на крыше, мы любовались силуэтами зданий на обеих берегах реки Хуанпу, подсвеченными огнями уличных фонарей. Особенно нам нравилось смотреть на самую высокую в Азии телевизионную башню – «Жемчужину Востока». Ее длиннющий стальной шпиль дерзко вспарывает ночное шанхайское небо, возвышаясь над остальными зданиями, словно фаллический символ жизнеутверждающей силы этого города. Лениво плещущие волны и качающиеся на них паромы, трава, черная в сумраке ночи, яркие неоновые огни и здания фантасмагорических очертаний (эти осязаемые признаки материального процветания) не более чем гормональные стимуляторы, которыми город накачивает себя до одурения. Все это не имеет никакого отношения к людям, живущим среди этих сооружений. Каждый из нас может кануть в небытие в любой момент – погибнуть в автокатастрофе или умереть от болезни, но наше исчезновение останется незамеченным. Город будет расти и развиваться с непреклонным упорством, не меняя курса, как планета, никогда не сходящая с привычной траектории в необъятных просторах вечности.
Думая об этом, я начинала ощущать себя крохотным муравьем, беспомощно копошащимся на земле.
Однако эти мысли не могли омрачить чудесное настроение, в котором мы оба пребывали, стоя на крыше исторического здания. Мы любовались городом под звуки играющего в отеле джаз-оркестра. Они то набегали как шум прибоя, то стихали вдали. И говорили о любви. Мне нравилось раздеваться до лифчика и трусиков, чтобы обнаженное тело овевал влажный бриз с реки. Может быть, у меня комплекс насчет нижнего белья, или я по природе нарциссистка или эксгибиционистка, а может, еще что-нибудь в этом роде, но я надеялась, что мой вид сможет пробудить в Тиан-Тиане плотское желание.
– Пожалуйста, не надо, – страдальчески проговорил Тиан-Тиан и отвернулся.
Но я продолжала медленно раздеваться, как стриптизерша. Я была словно в горячке. Это странное ощущение ослепляло меня, я больше не думала ни о своей красоте, ни о себе самой, ни о собственной личности. Я будто растворилась. Мне хотелось сочинить новую сказку, сказку, предназначенную только нам двоим – мне и мужчине, которого я боготворила.
Он сидел, прислонившись к перилам ограждения, бесконечно печальный, но преисполненный благодарности, и как завороженный смотрел на танец любимой женщины в лунном свете. Ее обнаженное тело было стройным, как лебединая шея, и одновременно мощным и пружинистым, как у леопарда. Каждое по-кошачьи грациозное движение, каждый изгиб, поворот и прыжок были изящны и невероятно соблазнительны.
– Ну, пожалуйста, милый, попытайся! Возьми меня по-настоящему, любимый, попробуй!
– Нет, я не могу, – беспомощно повторял он, съеживаясь как от удара.
– Ну, тогда я спрыгну с крыши, – сказала женщина с горьким смехом и ухватилась руками за ограждение, словно хотела перелезть через него. Он поймал ее, привлек к себе и поцеловал. Но бушевавшая в нем страсть билась в бессильном теле, не находя выхода. Бренная плоть не успевала за порывами души.
И обступившие нас темные призраки победили… Пыль покрыла нас, и я, и моя любовь захлебнулись ею.
Три часа утра. Свернувшись калачиком в огромной удобной кровати, я вглядывалась в лежащего рядом Тиан-Тиана. Он уже заснул или притворялся спящим. В комнате повисла странная тишина. Его автопортрет смотрел на меня со стены. Разве можно было не любить такие безупречные черты?
Лежа рядом с любимым, я снова и снова гладила и ласкала себя, доводя до изнуряющего блаженного оргазма. И в этом сладостном томлении мне уже чудилось грядущее наказание за мои грехи.
3 У меня есть мечта
Перед добродетельными женщинами откроются врата рая, а для порочных открыты все двери.
Джим Стайнман [18]
Женщина, вступающая на писательскую стезю, обычно стремится достичь видного положения в мире, где безраздельно правят мужчины.
Эрика Джонг [19]
Что я за человек? Мать и отец убеждены, что сущий дьявол, начисто лишенный совести. (Уже в пять лет я научилась добиваться своего, упрямо топая ногами, пока не получала вожделенный леденец на палочке.) Учителя, бывший босс и коллеги по редакции журнала считают меня умной, но своевольной, хорошим профессионалом с непредсказуемым характером и невыносимой привычкой с первых кадров фильма или первых страниц детектива догадываться, кто же убийца или чем закончится любовная история. Большинству мужчин я, наверное, кажусь изящной красоткой, мягкой и податливой, как нежный весенний свет, отражающийся на зеркальной глади озера; обладательницей огромных, по-восточному раскосых глаз и длинной стройной шеи, как у Коко Шанель. Но я-то знаю, что на самом деле я всего лишь обыкновенная женщина, и останусь ею, даже если когда-нибудь и стану знаменитой.
Когда была жива моя прабабушка по отцовской линии, она часто говаривала: «Судьба человека подобна нити, удерживающей воздушного змея. Один ее конец здесь, на земле, а другой витает в облаках. От судьбы не уйдешь», или философски вопрошала: «Разве какая-то пора жизни достойнее остальных?»
Эта седовласая, как лунь, тщедушная старушка целыми днями сидела в кресле-качалке, свернувшись калачиком, напоминая клубок белоснежной шерсти. Многие верили, что она обладает пророческим даром. Она точно предсказала шанхайское землетрясение 1987 года, сила которого достигла 3 баллов по шкале Рихтера, и заранее, за три дня, до своей действительной кончины оповестила о ней родственников. Ее фотография до сих пор висит на одной из стен в доме у родителей. Они уверены, что ее чары по-прежнему оберегают их от злых сил. Вообще-то именно прабабушка напророчила мне писательскую карьеру. Как она образно выразилась, звезды – покровители творчества – благосклонны ко мне, а в моем чреве полно чернил, так что я обязательно оставлю свой след в литературе.
В 2005 году в Китае был издан новый роман Вэй Хой. Сокращенный и приглаженный цензурой, он, однако, сразу стал поводом для ожесточенной полемики и вошел в чисто наиболее покупаемых. Крошка из Шанхая — Коко, став успешной писательницей, приезжает в Нью-Йорк. Здесь, в гигантском мегаполисе, она делает новые шаги в своем путешествии по жизни, по дороге любви, страсти и духовного пробуждения.
Ирен, археолог по профессии, даже представить себе не могла, что обычная командировка изменит ее жизнь. Ей удалось найти тайник, который в течение нескольких веков пролежал на самом видном месте. Дальше – больше. В ее руки попадает древняя рукопись, в которой зашифрованы места, где возможно спрятаны сокровища. Сумев разгадать некоторые из них, они вместе со своей институтской подругой Верой отправляются в путешествие на их поиски. А любовь? Любовь – это желание жить и находить все самое лучшее в самой жизни!
Даже в парфюмерии и косметике есть пробники, и в супермаркетах часто устраивают дегустации съедобной продукции. Я тоже решил сделать пробник своего литературного творчества. Продукта, как ни крути. Чтобы читатель понял, с кем имеет дело, какие мысли есть у автора, как он распоряжается словом, умеет ли одушевить персонажей, вести сюжет. Знакомьтесь, пожалуйста. Здесь сборник мини-рассказов, написанных в разных литературных жанрах – то, что нужно для пробника.
В романе Б. Юхананова «Моментальные записки сентиментального солдатика» за, казалось бы, знакомой формой дневника скрывается особая жанровая игра, суть которой в скрупулезной фиксации каждой секунды бытия. Этой игрой увлечен герой — Никита Ильин — с первого до последнего дня своей службы в армии он записывает все происходящее с ним. Никита ничего не придумывает, он подсматривает, подглядывает, подслушивает за сослуживцами. В своих записках герой с беспощадной откровенностью повествует об армейских буднях — здесь его романтическая душа сталкивается со всеми перипетиями солдатской жизни, встречается с трагическими потерями и переживает опыт самопознания.
Повесть «Пробел» (один из самых абстрактных, «белых» текстов Клода Луи-Комбе), по словам самого писателя, была во многом инспирирована чтением «Откровенных рассказов странника духовному своему отцу», повлекшим его определенный отход от языческих мифологем в сторону христианских, от гибельной для своего сына фигуры Magna Mater к странному симбиозу андрогинных упований и христианской веры. Белизна в «онтологическом триллере» «Пробел» (1980) оказывается отнюдь не бесцветным просветом в бытии, а рифмующимся с белизной неисписанной страницы пробелом, тем Событием par excellence, каковым становится лепра белизны, беспросветное, кромешное обесцвечивание, растворение самой структуры, самой фактуры бытия, расслоение амальгамы плоти и духа, единственно способное стать подложкой, ложем для зачатия нового тела: Текста, в свою очередь пытающегося связать без зазора, каковой неминуемо оборачивается зиянием, слово и существование, жизнь и письмо.
![В долине смертной тени [Эпидемия]](/storage/book-covers/20/20b59336dc28de47dc7a206b6ad9ee6ea45788bb.jpg)
В 2020 году человечество накрыл новый смертоносный вирус. Он повлиял на жизнь едва ли не всех стран на планете, решительно и нагло вторгся в судьбы миллиардов людей, нарушив их привычное существование, а некоторых заставил пережить самый настоящий страх смерти. Многим в этой ситуации пришлось задуматься над фундаментальными принципами, по которым они жили до сих пор. Не все из них прошли проверку этим испытанием, кого-то из людей обстоятельства заставили переосмыслить все то, что еще недавно казалось для них абсолютно незыблемым.
Селеста Барбер – актриса и комик из Австралии. Несколько лет назад она начала публиковать в своем инстаграм-аккаунте пародии на инста-див и фешен-съемки, где девушки с идеальными телами сидят в претенциозных позах, артистично изгибаются или непринужденно пьют утренний смузи в одном белье. Нужно сказать, что Селеста родила двоих детей и размер ее одежды совсем не S. За восемнадцать месяцев количество ее подписчиков выросло до 3 миллионов. Она стала живым воплощением той женской части инстаграма, что наблюдает за глянцевыми картинками со смесью скепсиса, зависти и восхищения, – то есть большинства женщин, у которых слишком много забот, чтобы с непринужденным видом жевать лист органического салата или медитировать на морском побережье с укладкой и макияжем.