Крошка из Шанхая - [38]
Группа вышла на сцену. Электронная гитара взревела подобно дикому зверю в джунглях, и люди в многоликой толпе мгновенно оживились, раскачиваясь взад и вперед, как наэлектризованные, и так энергично мотая головами, что, казалось, те вот-вот оторвутся. Я влилась в гущу толпы и раскачивалась с ней в унисон в счастливом бездумном экстазе. Раскрепостилась и целиком предалась зажигательной музыке.
Лица отливали синевой, незнакомые люди бесстыдно флиртовали посреди раскаленного гула. Зал наполнился пронзительными, грохочущими звуками. Казалось, еще немного и они чиркнут друг об друга прямо в воздухе и высекут фонтан искр, опалив все вокруг.
– Я та-а-ак счастлив, – истерично завывая, надрывно пел парень на сцене.
Летун стоял рядом и, улыбнувшись, погладил меня по заднице. Вид этого красивого бисексуала с характерным макияжем на вечно ухмыляющемся лице был мне невыносим. Его брови, щеки и баки были обильно припудрены. Он спал и с мужчинами, и с женщинами, и, по его словам, все его подружки страшно ревновали его к парням. Он безнадежно увяз в паутине сложных сексуальных взаимоотношений и никак не мог определиться со своей ориентацией.
– В нашей стране миллионы крестьян с трудом сводят концы с концами. Так что можно считать, что вы везунчик, – сказала я ему.
Он ответил, что считает меня умной и загадочной. Его пленило мое спокойное лицо и добродетельно застегнутая на все пуговицы блузка, словно у благовоспитанной леди.
Я несколько раз послала его матом, и больше ничего не говорила. Но в душе считала его достаточно красивым, чтобы свести меня с ума. Мне ведь никогда не нравилось ругаться.
– У тебя премиленькая попка! – прокричал он мне в ухо. Музыка была слишком громкой.
В половине третьего ночи наше такси продиралось по пекинским улицам, словно по необъятному средневековому лесу. На небе не было луны, но зато крыши домов покрылись инеем.
К трем часам мы добрались до дома еще одного из членов рок-н-ролльного братства. Это была комната гигантских размеров. Здесь хозяйничала американка, лаомэй, когда-то известная гужоупи, но раскаявшаяся в своих прегрешениях и вышедшая замуж за ударника. Ударник выстроил небольшую теплицу, в которой, по слухам, выращивал марихуану. Вся компания дружно пила, пела, играла в маджонг и компьютерные игры и что-то бормотала в любовном угаре.
К четырем утра кое-кто из гостей занимался любовью в джакузи, некоторые заснули как убитые, другие тискались на софе. Остальные решили отправиться в ресторан «Синцзян» полакомиться лапшой ручного приготовления. Я вцепилась в рукав Пу Юна, боясь затеряться в ночном Пекине. Заблудиться в городе в этот час было бы не просто плохо, а ужасно: на улице ледяной ночной ветер словно резал кожу острой бритвой.
Летун куда-то испарился. Среди тех, кто ел домашнюю лапшу в «Синцзяне», его уже не было. У меня нашлась, по меньшей мере, пара объяснений: одно – что его кто-то подцепил, другое – что он сам подцепил кого-то. Кто знает? Он вечно был либо прекрасным охотником, либо добычей. К счастью, я не дала ему номер телефона. Иначе сейчас чувствовала бы себя несчастной и брошенной. Коко в разгар Рождества – существо, более чем когда-либо склонное к меланхолии и патетике.
В половине шестого я приняла несколько таблеток снотворного и прилегла на софе дома у Пу Юна. Из стереосистемы лилась умиротворяющая музыка Шуберта. Все было спокойно, если не считать рева случайного грузовика на шоссе. Никак не удавалось заснуть. Сон ускользал от меня легкокрылой тенью, покидая беспомощную раковину тела и оставляя ее на растерзание безжалостному бодрствующему сознанию. Свинцовая серая мгла пропитала все мое существо, тело налилось тяжестью, но при этом оставалось удивительно легким. Иллюзия перехода в другой мир была даже приятной: я застыла на грани между сном и явью, жизнью и смертью, и лишь по тому, что я лежала с открытыми глазами, видела потолок и окружающую темноту, я догадывалась, что еще жива.
Наконец я сняла трубку телефона, прислонилась к спинке софы и позвонила Тиан-Тиану. Его голос был очень сонным.
– Кто я? – спросила я у него.
– Ты Коко… Я тебе звонил, но тебя не было дома, – сказал он тихо, без тени упрека, словно был уверен, что я не могу поступить неправильно.
– Я в Пекине, – сказала я, и сердце сжала волна неизъяснимой усталой нежности. В тот момент я совершенно не понимала, что делаю здесь. Я была в смятении, бесприютное сердце устало от тщетных порывов, от безнадежных скитаний без отдыха и покоя. Жизнь была пуста, лишь перелеты из одного места в другое, лишь бессонница ночь за ночью. Ни музыка, ни выпивка, ни секс были не в силах спасти меня. Я лежала в темном чреве ночи, словно живой труп, не смыкая глаз, и молила про себя: «Господи, пошли мне в мужья доброго слепого человека, ибо я вижу лишь темноту». Я начала всхлипывать.
– Не плачь, Коко. Мне от этого не по себе. Что случилось? – встревожился Тиан-Тиан. Он все еще не до конца очнулся от тяжелого сонного забытья, в которое погружался каждую ночь, принимая снотворное (как и я).
– Ничего особенного. Выступление моего друга удалось на славу. Я так взволнована, что не могу заснуть… Так и умру с открытыми глазами… Нет никаких сил возвращаться в Шанхай, и тебя там тоже нет. Я скучаю по тебе… Когда мы снова увидимся?
В 2005 году в Китае был издан новый роман Вэй Хой. Сокращенный и приглаженный цензурой, он, однако, сразу стал поводом для ожесточенной полемики и вошел в чисто наиболее покупаемых. Крошка из Шанхая — Коко, став успешной писательницей, приезжает в Нью-Йорк. Здесь, в гигантском мегаполисе, она делает новые шаги в своем путешествии по жизни, по дороге любви, страсти и духовного пробуждения.
В жизни шестнадцатилетнего Лео Борлока не было ничего интересного, пока он не встретил в школьной столовой новенькую. Девчонка оказалась со странностями. Она называет себя Старгерл, носит причудливые наряды, играет на гавайской гитаре, смеется, когда никто не шутит, танцует без музыки и повсюду таскает в сумке ручную крысу. Лео оказался в безвыходной ситуации – эта необычная девчонка перевернет с ног на голову его ничем не примечательную жизнь и создаст кучу проблем. Конечно же, он не собирался с ней дружить.
Жизнь – это чудесное ожерелье, а каждая встреча – жемчужина на ней. Мы встречаемся и влюбляемся, мы расстаемся и воссоединяемся, мы разделяем друг с другом радости и горести, наши сердца разбиваются… Красная записная книжка – верная спутница 96-летней Дорис с 1928 года, с тех пор, как отец подарил ей ее на десятилетие. Эта книжка – ее сокровищница, она хранит память обо всех удивительных встречах в ее жизни. Здесь – ее единственное богатство, ее воспоминания. Но нет ли в ней чего-то такого, что может обогатить и других?..
У Иззи О`Нилл нет родителей, дорогой одежды, денег на колледж… Зато есть любимая бабушка, двое лучших друзей и непревзойденное чувство юмора. Что еще нужно для счастья? Стать сценаристом! Отправляя свою работу на конкурс молодых писателей, Иззи даже не догадывается, что в скором времени одноклассники превратят ее жизнь в плохое шоу из-за откровенных фотографий, которые сначала разлетятся по школе, а потом и по всей стране. Иззи не сдается: юмор выручает и здесь. Но с каждым днем ситуация усугубляется.
В пустыне ветер своим дыханием создает барханы и дюны из песка, которые за год продвигаются на несколько метров. Остановить их может только дождь. Там, где его влага орошает поверхность, начинает пробиваться на свет растительность, замедляя губительное продвижение песка. Человека по жизни ведет судьба, вера и Любовь, толкая его, то сильно, то бережно, в спину, в плечи, в лицо… Остановить этот извилистый путь под силу только времени… Все события в истории повторяются, и у каждой цивилизации есть свой круг жизни, у которого есть свое начало и свой конец.
С тех пор, как автор стихов вышел на демонстрацию против вторжения советских войск в Чехословакию, противопоставив свою совесть титанической громаде тоталитарной системы, утверждая ценности, большие, чем собственная жизнь, ее поэзия приобрела особый статус. Каждая строка поэта обеспечена «золотым запасом» неповторимой судьбы. В своей новой книге, объединившей лучшее из написанного в период с 1956 по 2010-й гг., Наталья Горбаневская, лауреат «Русской Премии» по итогам 2010 года, демонстрирует блестящие образцы русской духовной лирики, ориентированной на два течения времени – земное, повседневное, и большое – небесное, движущееся по вечным законам правды и любви и переходящее в Вечность.
События, описанные в этой книге, произошли на той странной неделе, которую Мэй, жительница небольшого ирландского города, никогда не забудет. Мэй отлично управляется с садовыми растениями, но чувствует себя потерянной, когда ей нужно общаться с новыми людьми. Череда случайностей приводит к тому, что она должна навести порядок в саду, принадлежащем мужчине, которого она никогда не видела, но, изучив инструменты на его участке, уверилась, что он талантливый резчик по дереву. Одновременно она ловит себя на том, что глупо и безоглядно влюбилась в местного почтальона, чьего имени даже не знает, а в городе начинают происходить происшествия, по которым впору снимать детективный сериал.