Крошка из Шанхая - [2]

– Но я нашел тебя, и теперь ты – моя вера, – произнес он. – Не оставайся со мной просто из любопытства. Но и не бросай сразу.

***

Я переехала к Тиан-Тиану, в его большую квартиру с тремя спальнями, расположенную на западной окраине города. В гостиной была простая и удобная обстановка: у одной стены стояла раскладная софа из ИКЕИ с обивкой из ткани, у другой – пианино фирмы «Штраус». Прямо над ним на стене висел автопортрет, на котором Тиан-Тиан был изображен с непривычно гладкими волосами, будто только что вынырнул из бассейна.

Если честно, этот район мне совсем не по душе. Почти все дороги изрыты колдобинами, а по обеим их сторонам жмутся друг к другу ветхие, убогие лачуги, стоят покосившиеся и облупившиеся рекламные щиты, а между ними громоздятся зловонные кучи мусора. Недалеко от нашего дома есть телефон-автомат. В дождливую погоду крыша кабинки протекает, как «Титаник». Из окна квартиры не видно ни зеленого деревца, ни прилично одетого прохожего, ни клочка чистого неба. В этом унылом месте нельзя думать о будущем.

Тиан-Тиан любил повторять, что будущее – это ловушка для человеческого разума, встроенная в мозг.

На какое-то время после смерти отца Тиан-Тиан утратил дар речи. Он просто не мог говорить. Потом перестал ходить в школу. Из-за одинокого детства он превратился в настоящего нигилиста. Отрицание окружающей действительности выражалось у него преимущественно в том, что он мог часами валяться в постели, читать, смотреть телевизор, курить, философствовать о противостоянии жизни и смерти, духа и плоти, участвовать в телевизионных конкурсах, играть в компьютерные игры и спать. В остальное время он рисовал, ходил со мной на прогулки, ел, покупал продукты, бродил по книжным лавкам и магазинам грампластинок, подолгу сидел в кафе или периодически заглядывал в банк. Когда заканчивались деньги, отправлялся на почту и посылал матери письма в красивых голубых конвертах.

У бабушки он почти не бывал. Ему пришлось переехать, потому что их совместная жизнь превратилась в сущий кошмар. Она буквально помешалась на этой истории с «убийством» в Испании. Ее сердце было разбито, дух сломлен, а лицо поблекло. Но жизнь еще теплилась в тщедушном теле. Она и сейчас живет в своем выстроенном на западный манер доме, предаваясь гневу и проклиная свою злосчастную судьбу и коварную невестку.

***

Суббота. Хорошая погода. Дома тепло. Я просыпаюсь ровно в 8.30. Лежащий рядом Тиан-Тиан открывает глаза. Секунду мы смотрим друг на друга, потом молча целуемся. Наши утренние поцелуи полны нежности, любви и свежести. Прикосновения губ легки, словно две резвящиеся рыбки соприкасаются гладкими, серебристыми боками, танцуя в прохладной воде. Это наш непременный утренний ритуал и единственное проявление взаимного сексуального влечения.

***

У Тиан-Тиана не ладилось с сексом. То ли на почве переживаний по поводу неожиданной и загадочной смерти отца и возникших из-за этого комплексов, то ли по другой причине, но у него ничего не получалось. Помню, как мы впервые оказались в постели, и я вдруг поняла, что он ничего не может. Я была так потрясена, что не знала, смогу ли остаться с ним. Еще со студенческих лет секс всегда казался мне очень важной и обязательной стороной близких отношений (хотя с тех пор мое мнение изменилось).

Осознав свое полное бессилие, он в отчаянии смотрел на меня, с ног до головы покрывшись холодным потом. За двадцать четыре года он впервые был наедине с женщиной.

В сознании любого мужчины сексуальная состоятельность по важности не уступает жизни, а любые отклонения или неудачи порождают мучительные, тягостные переживания и душевную боль. Он разрыдался, я тоже. Всю оставшуюся часть ночи мы целовали, ласкали и баюкали друг друга, шепча нежные слова утешения. Я полюбила его трепетные поцелуи и ласковые прикосновения. Я ощущала кончик его языка у себя во рту, как мороженое, которое тает, слегка обжигая нёбо. Именно он научил меня, что у поцелуя есть душа, что каждый поцелуй неповторим и обладает множеством собственных красок и оттенков.

Он был добрым, ласковым и доверчивым, как дельфин. Он покорил мое дикое сердце безудержным темпераментом. И то, что он был не в силах мне дать – истому и муку сладострастного порыва, счастье соития и завершающий восторг оргазма, – все это потеряло для меня значение.

В книге «Невыносимая легкость бытия» Милан Кундера [10] дал классическое определение любви: «Заниматься любовью и спать с женщиной – две разные страсти. Они не только существуют отдельно, но и противоположны друг другу. Любовь воплощается не в плотском вожделении и жажде совокупления (это чисто телесное влечение может распространяться на бесчисленное множество женщин), а в стремлении мирно спать рядом (обычно с одной-единственной)».

В самом начале наших отношений с Тиан-Тианом я и не подозревала, что когда-нибудь буду чувствовать то же. Однако целая череда последующих событий и появление в моей жизни другого мужчины убедили меня в правоте этого утверждения.

***

Мы встали в девять часов. Тиан-Тиан залез в огромную ванну, а я раскурила первую за этот день сигарету «Майлд Севен». На крохотной кухне приготовила завтрак – яйца, кукурузный отвар и молоко. Летним утром, когда солнечные лучи озаряют окрестности медовым светом, невольно впадаешь в поэтическое настроение. На душе умиротворение и покой. Звуки журчащей воды, доносившиеся из ванной, убаюкивали.