Что тут началось! Лохматая кинулась вырывать из бесформенного тельца Тошнучки торчащие зелёные волоски, а Тошнучка клочками драла пышную шерсть Лохматой. Досталось и Пятнистой. Пролетая мимо неё, Тошнучка умудрилась плюнуть на беспечно сидящую крокозябру. Пятнистая сорвалась с места и закружилась вместе с дерущимися крокозябрами. Пучеглазая безучастно глядела на то, как лупасят её подружку Тошнучку, и, словно вспомнив что-то, мечтательно прорычала: «Да, с цветом это я знаю, с цветом — это прикольненько. Бледнеет, зеленеет, краснеет! А уж потом крики и слёзы».
Пучеглазая прокашлялась и запела:
Если я в рот попаду —
К языку как припаду.
Ужин ваш или обед
Выйдет весь на белый свет!
Вы запомните меня,
В памяти навек храня.
Тошнучка не слышала слов своей подружки. Она последний раз ущипнула Лохматую и пихнула что было силы ногой. Лохматая отлетела в сторону, злобно сверкнула глазами, но решила больше не нападать. Пятнистая тоже отступила, приглаживая свои ушки и лапки.
— Глупости всё это, — сказала, отдышавшись Лохматая, когда крокозябры расползлись, поглаживая свои бока. — Вот я, например, настоящая охотница!
— Чего?
— Охотница! — заорала в ухо Тошнучки Лохматая.
— Чего такое? — перепугалась Тошнучка.
— А, — махнула лапкой Лохматая. — Вот вы как в рот к детям попадаете?
— Когда пальцы грызут, — ответила Пучеглазая, — Как же ещё?
— А я тогда, когда пальцы облизывают! Вот ест, например, какой-нибудь мальчишка мороженое. А оно по пальцам течёт. Только он с пальцев растаявшее мороженое слизывать начнёт, я тут как тут! Раз — и во рту!
Лохматая вздохнула и запела:
Если в рот я попаду,
То замрёшь ты на ходу.
Прихвачу я твой живот
Так, что лоб покроет пот.
Буду резать и колоть,
Всё крошить внутри, молоть.
Когда пение закончилось, заговорила Зубатая:
— А я зду, когда еду гьязными уками возьмёт, и узе с кусоськом этой еды в от попадаю.
— А я обычно не так. Когда дразнятся или свистят, пальцы в рот пихают. Вот этот момент я и ловлю! Жду, когда мне этот глупенький ребетёнок попадётся, — мечтательно пропела Пятнистая.
— Попадётся, — хмыкнула Лохматая.
— А ты сиди там, не разговаривай, — возмутилась Пятнистая.
— Это ты сиди! Враль! — сразу ответила Лохматая.
Пучеглазая и Тошнучка, которые опять уселись вместе в обнимку, обрадованно захлопали глазами.
— Ну, кто у нас на новенького? Что-то никто давно не дрался. Правда, пусик?
— Правда, мусик.
— В прошлый раз была ничья!
— Ну, кто кого?
Крокозябры наскочили друг на друга, выпятив грудь. Три глаза Лохматой бешено вращались. Восемь лап Пятнистой крутились, как крылья мельницы.
— А я не буду с тобой драться! — вдруг пропищала Пятнистая крокозябра. — Я лучше песенку спою:
Если в рот я попаду,
Ты окажешься в чаду!
Лихорадочный озноб
Принесу, измучить чтоб.
Разолью по телу дрожь —
Кто такая я, поймёшь.
— Ой! — сморщилась Тошнучка. — Какой у тебя голос противный! Это что-то!
— А у тебя не противный? — ощетинилась Пятнистая и вновь начала размахивать своими щупальцами.
Но дальше сопения и мелькания дело не пошло, потому что случилось следующее…
Неожиданно потемнело. Крокозябры замерли. Всё замелькало вокруг. Крокозябр обдало водой. Они сжались и запищали. Тут в воздухе разлился чудесный сильный аромат.
— Что это? — трясясь, спросила Тошнучка.
— Мыло! — завопили Лохматая и Зубатая.
— Это наша смерть, — в ярости ответила Пучеглазая и, оттолкнув подругу Тошнучку, полезла из-под ногтя, стараясь покинуть опасное место.
— Только не меня! Только не меня! — завизжала Тошнучка. — Пучеглазую забирайте! Она толще всех!
Радужные мыльные пузыри лопались справа и слева.
ХЛОП! И не стало Лохматой.
ХЛОП! ХЛОП! И пропали Пучеглазая с Тошнучкой.
ХЛОП! Исчезла Зубатая.
ПУФ! Испарилась Пятнистая.
Егор смыл мыло с рук и вытер насухо пушистым полотенцем.
— Вот! — сказал мальчик. — С мылом и щёткой совсем другое дело! Никакой грязи под ногтями не осталось!