Крокодилы. - [7]

Жозеф Колет засмеялся сухим нервным смехом.

Плантатор был оглушен: подобные соображения никогда не приходили ему на ум и казались просто противоречащими здравому смыслу. Он подумал, что негр просто шутит с ним.

Но, к несчастью, это была не шутка. Да, такова она и есть, на самом деле, натура негра, испорченная вековым рабством.

— Однако, должно же существовать средство против этого зла!

— Есть, я воспользовался им.

— Так сообщите же мне скорее его!

— Это средство — ворожея.

— Что за чушь! И вы, Флореаль-Аполлон, верите этим средствам?

— Нет, Жозеф, ворожеи не шарлатаны, — серьезно возразил негр. — Они говорят только правду,

— Ну, и что же вам сказала ворожея?

— Она мне сказала, что на ваших плантациях появились отравители.

— Праведное небо! — вскричал метис. — Тогда я разорен!

— Подождите, ворожея сообщила мне, что их легко выявить. Нужно об этом серьезно подумать.

— Да, нужно принять решительные меры. Но неужели на всех моих плантациях появились злодеи?

— Нет, не везде, зато в других местах появились Воду.

С криком ужаса Жозеф Колет бросился на спинку сиденья. А негр, наслаждаясь, вероятно, в душе, действием своих слов, встал, откланялся и покинул комнату, оставив своего брата в ужасном состоянии.

Между тем, господин де-Бираг уже несколько времени против своей воли был выведен из своих размышлений звуком голоса собеседников и машинально стал прислушиваться к их разговору.

Когда негр уходил, он некоторое время следил за ним глазами, потом подошел к Жозефу Колету и коснулся его плеча. Плантатор быстро поднял голову, как бы внезапно пробужденный ото сна. Господин де-Бираг приложил палец ко рту, в знак молчания, и наклонился к самому его уху.

— Хорошо ли вы знаете этого человека? — шепотом спросил он.

— Это мой молочный брат, мы вместе росли, у нас все общее, — ответил тот почти машинально.

— Выслушайте меня, Жозеф Колет, и обратите внимание на мои слова, — с ударением, невольно поразившим плантатора, заметил молодой человек. — Во время вашего разговора я исподтишка наблюдал за этим человеком. Несмотря на все его усилия казаться бесстрастным, злорадство невольно светилось в его глазах. При каждом новом несчастье, о котором он сообщал вам, в его голосе звучали зловещие ноты, холодом веявшие на меня. Смотрите, этот человек — ваш смертельный враг.

— Он? Но это было бы ужасно!

— Вспомните, что он говорил о характере негров. Он сам негр и самой чистой крови. Верьте же мне, наблюдайте за ним, так как этот человек желает вашего разорения, может быть, даже вашей смерти. Я уверен, что он давно работает над этим планом и стремится к своей цели с настойчивостью дикаря и с дикой страстью кровожадного зверя, которого ничто не может остановить.

В это время Цидализа, камеристка Анжелы, вошла в комнату и доложила, что ее госпожа совсем оправилась от обморока.

Жозеф Колет с живостью схватил своего друга за руки.

— Ни слова никому о нашем разговоре! Если то, что вы сейчас говорили, правда, — прибавил он шепотом, — то придется действовать с крайней осторожностью, так как нам предстоит борьба с неумолимым врагом, для которого все средства хороши, чтобы добиться своей цели. Вы не знаете негров так, как знаю их я: они коварны, как демоны и свирепы, как тигры. Могу я рассчитывать на вас?

— Конечно!

Они крепко пожали друг другу руки.

— Благодарю вас. Теперь пойдемте к моей сестре.

5. Выстрел

На Антильских островах, где в продолжении целого дня царит невыносимая жара, обитатели, бедные и богатые, обыкновенно, бодрствуют очень долго: ночи здесь великолепные и население не спит до утра, с наслаждением вдыхая освежающее дуновение ночного бриза. Поэтому читатель не должен удивляться, что несмотря на позднее время, большая часть плантации еще не спала.

Когда двое мужчин вошли в комнату Анжелы, сестры Жозефа Колета, они были принята молодой девушкой с улыбкой на устах.

Анжела смыла со своего лица ту темно-бурую краску, которой она загримировалась, когда шла к негритянке, и теперь предстала той, какой была в действительности, то есть, обольстительной креолкой, с палевым цветом лица, с изящными, манерами, скромной и мечтательной.

Не дожидаясь расспросов со стороны брата, она жестом избалованного ребенка, положив один из миниатюрных пальчиков на розовые губы, отворила настежь все четыре двери, которые находились в ее комнате, и грациозным жестом пригласила своего брата и жениха сесть справа и слева около себя,

Те молча повиновались, обменявшись между собой недоумевающими взглядами: их заинтересовало такое странное поведение девушки.

— За закрытыми дверьми, — сказала она, заметив эти взгляды, — легко могут подслушать нас, а теперь мы не боимся шпионов, так как можем издалека увидеть их.

— Милая Анжела… — начал было Жозеф Колет.

— Прости, брат, — с вежливостью прервала его Анжела, — нам нельзя терять время на пустые разговоры. Я — ваша сестра и этого вполне достаточно, я думаю, чтобы защитить мою репутацию.

— Однако, сестра…

— Позвольте, милый Жозеф, — промолвил господин де-Бираг, — вступиться мне за барышню, женихом которой я имею честь состоять! Я вполне разделяю ее мнение. Каковы бы ни были мотивы, заставившие ее войти в ахуну этой твари, они должно быть уважительны и серьезны.