Кризис средневековой Руси, 1200-1304 - [91]

Шрифт
Интервал

. В следующем году Дмитрий отобрал те части района Белоозера, которые теперь принадлежали сыну Глеба Михаилу[212]. Но кроме этих двух эпизодов, об отношениях между Белоозером и Ростовом нам больше ничего неизвестно. Либо летописцы утратили интерес к этому княжеству после смерти Глеба, либо никаких столкновений не было. Во всяком случае, к концу XIII века Белоозеро фактически отделилось от других княжеств, некогда составлявших единое родовое наследие Константина Всеволодовича.

То же произошло и с Ярославлем. Федор Ростиславич, правивший почти сорок лет (1260–1299) этим полученным им посредством женитьбы княжеством, по-видимому, не имел тесных связей с Ростовом, Угличем или Белоозером[213]. За время своего длительного правления Федор Ростиславич нечасто бывал в Ярославле — он проводил время то в Золотой орде, то сражаясь на стороне татар в русских и иных землях, то управляя Смоленским княжеством, которое он приобрел после смерти своего брата Михаила в 1279 году и которое он номинально «держал» до 1297 года, пока его племянник Александр Глебович не отобрал у него Смоленск «лестию (хитростью)»[214]. Подобно Белоозеру, Ярославль выпал из родового наследия Константина Всеволодовича и оставался независимым до окончательного поглощения его Москвой в XV веке.

При всей их независимости друг от друга правители Ростова — Углича, Белоозера и Ярославля были связаны между собой одинаковыми взаимоотношениями с Золотой ордой. Все князья, исключая только Дмитрия Борисовича, отличались нежеланием или неспособностью оказать хотя бы малейшее сопротивление татарскому давлению и готовностью считать любого хана своим господином. Сказанное вовсе не означает, что население этих городов разделяло мнение князей: народный мятеж 1289 года в Ростове, например, завершившийся изгнанием татар из города (пускай и с одобрения Дмитрия), похоже, повторял массовые восстания, захлестнувшие Суздальскую землю в 1262 году и не имевшие от князей никакой поддержки.

Может быть, князья не имели другого выхода? Может быть, их поведение определялось не дошедшими до нас договорами с ханами? Так или иначе, они вели себя так, как будто располагали еще меньшей свободой, чем князья в других частях Суздальской земли. Хан был их хозяином. Они сражались на стороне татар в иных землях: четверо из них участвовали в кавказском походе 1277 года (см. прим. 62, 63); двое, Федор Ярославский и Михаил Белозерский, помогли подавить антитатарское восстание дунайских булгар в 1278 году [215]; они были в составе первого татарского похода Андрея в 1281 году; они последовали за Андреем в Орду в 1293 году, после чего помогали Дюденю опустошать Суздальскую землю. Не исключено даже, что они участвовали во всех трех упоминаемых источниками татарских набегах на Литву (1279, 1282 и 1289 годы)[216]. Дважды их епископ ездил в Орду «за причет церковный (по делам духовенства)»[217]. Трое из них были женаты на татарских княжнах — что стало обычным делом только в XIV веке. А один из них, Федор Ростиславич Ярославский и Смоленский[218], провел многие годы при дворе хана, женился на его дочери, был ханским виночерпием и фаворитом, рассматривался ханом как его улусник и служебник и, если можно верить его агиографу (Федор был впоследствии причислен к лику святых), получил тридцать шесть городов и был отослан обратно в Ярославль с татарским войском [219].

Что касается других районов Северной Руси, то об их истории в последней четверти XIII века почти ничего не известно. Суздаль, Северный Галич, Дмитров, Юрьев Польский, Стародуб и Муром как будто и не существовали для летописцев того времени. Молчание источников, однако, совсем неудивительно. Помимо Новгорода свои собственные летописи велись только во Владимире и в Ростове. Какие-то попытки вести погодные записи делались в Москве и Твери. Фрагменты летописей были занесены во Владимиро-Ростовский свод, который позднее вошел в Лаврентьевскую и Троицкую летописи, равно как и сохранившиеся фрагментарные церковные записи о делах и перемещениях высшего духовенства. Только одной территории, лежавшей вне сферы власти великого князя владимирского, удалось вести какое-то подобие летописания — это была Рязань; но уцелели лишь немногие рассказы рязанского происхождения о двух татарских нашествиях (1278 и 1288 годов)[220] и о нападении Даниила Московского (1300 год)[221].

При последних двух потомках Ярослава связи между Новгородом и великим князем стали постепенно ослабевать. Новгород неуклонно прокладывал свой путь к еще далекой пока независимости. Однако без военной поддержки ему было пока не обойтись, если не для защиты западных рубежей, то хотя бы для сопротивления господству татар и сопровождавшему его разорению. Татарская угроза постоянно нависала над новгородцами с тех пор, как Александр Невский поддержал перепись силой оружия в 50-х годах XIII века: Ярослав Ярославич был на волосок от того, чтобы призвать татарское войско для усмирения Новгорода в 1270 году, а в 1272 году Василий привел-таки татар, чтобы опустошить эту землю и прогнать своего племянника. Вот почему в Новгороде постоянно должен был находиться князь — или его ставленник — вместе с войском.


Рекомендуем почитать
Тоётоми Хидэёси

Автор монографии — член-корреспондент АН СССР, заслуженный деятель науки РСФСР. В книге рассказывается о главных событиях и фактах японской истории второй половины XVI века, имевших значение переломных для этой страны. Автор прослеживает основные этапы жизни и деятельности правителя и выдающегося полководца средневековой Японии Тоётоми Хидэёси, анализирует сложный и противоречивый характер этой незаурядной личности, его взаимоотношения с окружающими, причины его побед и поражений. Книга повествует о феодальных войнах и народных движениях, рисует политические портреты крупнейших исторических личностей той эпохи, описывает нравы и обычаи японцев того времени.


История международных отношений и внешней политики СССР (1870-1957 гг.)

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Гуситское революционное движение

В настоящей книге чешский историк Йосеф Мацек обращается к одной из наиболее героических страниц истории чешского народа — к периоду гуситского революционного движения., В течение пятнадцати лет чешский народ — крестьяне, городская беднота, массы ремесленников, к которым примкнула часть рыцарства, громил армии крестоносцев, собравшихся с различных концов Европы, чтобы подавить вспыхнувшее в Чехии революционное движение. Мужественная борьба чешского народа в XV веке всколыхнула всю Европу, вызвала отклики в различных концах ее, потребовала предельного напряжения сил европейской реакции, которой так и не удалось покорить чехов силой оружия. Этим периодом своей истории чешский народ гордится по праву.


Рассказы о старых книгах

Имя автора «Рассказы о старых книгах» давно знакомо книговедам и книголюбам страны. У многих библиофилов хранятся в альбомах и папках многочисленные вырезки статей из журналов и газет, в которых А. И. Анушкин рассказывал о редких изданиях, о неожиданных находках в течение своего многолетнего путешествия по просторам страны Библиофилии. А у немногих счастливцев стоит на книжной полке рядом с работами Шилова, Мартынова, Беркова, Смирнова-Сокольского, Уткова, Осетрова, Ласунского и небольшая книжечка Анушкина, выпущенная впервые шесть лет тому назад симферопольским издательством «Таврия».


Красноармейск. Люди. Годы. События.

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Страдающий бог в религиях древнего мира

В интересной книге М. Брикнера собраны краткие сведения об умирающем и воскресающем спасителе в восточных религиях (Вавилон, Финикия, М. Азия, Греция, Египет, Персия). Брикнер выясняет отношение восточных религий к христианству, проводит аналогии между древними религиями и христианством. Из данных взятых им из истории религий, Брикнер делает соответствующие выводы, что понятие умирающего и воскресающего мессии существовало в восточных религиях задолго до возникновения христианства.