Кризис совести - [2]

«Справедливо ли пред Богом — слушать вас более, нежели Бога? Мы не можем не говорить того, что видели и слышали»[2].

Я очень близко знаю людей, о которых пишу. Они были или являются членами религиозной группы, известной как Свидетели Иеговы. Я уверен (и тому есть доказательства), что их опыт ни в коем случае не единственный, что подобное смятение чувств испытывают люди самых различных верований. Они сталкиваются с той же проблемой, что и Петр, и Иоанн, и многие мужчины и женщины последующих столетий: они борются за то, чтобы, находясь под давлением религиозных властей, оставаться верными своей совести.

Для многих это — эмоциональное «перетягивание каната». С одной стороны, они чувствуют, что не должны навязывать человеческий авторитет в своих взаимоотношениях с Создателем; должны отвергнуть религиозный догматизм, законничество и авторитарность, оставаться верными учению о том, что «всякому мужу глава»[3] — Иисус Христос, а не человеческий религиозный орган. С другой стороны, они рискуют потерять всех друзей, разрушить семейные отношения, пожертвовать религиозным наследием, накопленным многими поколениями. На подобном распутье решения даются нелегко.

То, что здесь описано, не является «бурей в стакане воды», большой склокой в небольшой религии. Мне кажется, что любой человек может извлечь немало жизненно важного, размышляя над этим, ибо, хотя приводимые цифры невелики, проблемы более чем серьезны. Это — глубокие вопросы, на протяжении истории вновь и вновь приводившие мужчин и женщин к подобным кризисам совести. На карту поставлены свобода следовать духовной истине, не связанной ограничениями сверху, и право иметь личные отношения с Богом и Его Сыном, свободные от всякого посреднического вмешательства священника со стороны какой–либо церкви. Хотя многое из написанного на первый взгляд может показаться типичным только для Свидетелей Иеговы, на самом деле глобальные, глубокие вопросы оказывают влияние на жизнь людей любой веры, называющей себя христианской.

Для тех, кого я знаю, цена твердой веры в то, что «действовать против совести небезопасно и неправильно», была немалой. Некоторые вдруг обнаружили, что их отлучили от семьи в результате принятия официальной религиозной меры — отрезали от родителей, сыновей и дочерей, братьев и сестер, даже от дедушек, бабушек и внуков. У них нет больше радости свободного общения с давними, глубоко любимыми друзьями, которые подвергаются опасности пострадать от таких же официальных действий, Они воочию видят, как пятнается их доброе имя — а они зарабатывали его всю жизнь — и перечеркивается все, что это имя значило для тех, кто их знал. Таким образом, они лишены всякой возможности по праву действовать даже с самыми добрыми намерениями от имени тех людей, кого они ближе и лучше всего знают в своем кругу общения, в своей стране, во всем мире. Материальные потери, даже физическое воздействие и насилие, пожалуй, легче перенести, чем что–либо подобное.

Что может побудить человека действовать несмотря на риск такой потери? Многие ли решились бы сегодня так рисковать? Конечно, есть (как и были всегда) люди, готовые рисковать всем из–за упрямой гордыни, ради утоления жажды материальной выгоды, власти, престижа, положения или просто плотского удовольствия. Но когда свидетельства не говорят о таких целях, когда они показывают, что участники событий ожидали вещей прямо противоположных, — что тогда?

То, что произошло среди Свидетелей Иеговы, дает пищу для необычного и вдумчивого изучения человеческой природы. Кроме тех, кто ради чистой совести был готов принять отлучение от общества, нашлось много других, которые чувствовали, что должны поддерживать их, тоже отречься от этого общества, разорвать семейные отношения и долгие годы прочной дружбы. Что сказать о таких людях? Несомненно, многие из них действовали искренне или были подавлены тем, что им пришлось выполнять и что они считали непреложным религиозным долгом. Какими убеждениями и доводами они руководствовались?

Стоит заметить, что многие — если не большинство описываемых здесь людей — состояли в обществе Свидетелей Иеговы в течение 20, 30, 40 или более лет. Они не были «крайними элементами» — скорее, они были наиболее активными, деятельными членами организации. Среди них есть видные работники международной штаб–квартиры Свидетелей Иеговы в Бруклине в Нью–Йорке; есть старейшины и разъездные представители, есть женщины, отдавшие долгие годы миссионерской работе и благовестию. Чтобы стать Свидетелями Иеговы, им часто приходилось прерывать долгую дружбу с людьми других вероисповеданий, потому что такие взаимоотношения для Свидетелей Иеговы крайне нежелательны. Всю оставшуюся жизнь их друзьями были только люди их веры. Некоторые всю жизнь строили с учетом задач, поставленных перед ними организацией, определявших, какое получить образование, какую выполнять работу. Их «вложение» было велико, оно состояло из самых ценных сторон жизни А теперь на их глазах все это исчезло, было полностью стерто за какие–то несколько часов.

Мне кажется, одна из странностей нашего времени заключается в том, что самые суровые меры для подавления выражения личности произошли из религиозных групп, ранее известных в качестве защитников свободы совести.