Кризис совести - [5]

В том же 1938 году я посетил ассамблею в Цинциннати (на другом берегу реки Огайо) и слушал речь судьи Джозефа Ф. Рутерфорда, Президента Общества Сторожевая башня (Watch Tower Society), который по радиотелефонной связи выступал из Лондона. В начале своей знаменательной речи, изданной потом брошюрой под названием «Предстанем перед фактами», Рутерфорд сказал следующее:

«То, что полное изложение фактов часто шокирует некоторые чувствительные личности, не дает нам повода или оправдания скрывать от людей какую–либо часть этих фактов, особенно когда речь идет о благосостоянии народа… Прежнее убеждение или мнение не должно никому помешать принять и рассмотреть факты»[7].

Я посчитал этот принцип достойным того, чтобы следовать ему в жизни. Я был готов прямить факты, содержащиеся в нем. Среди особо выделенных пунктов были такие:

«Бог ясно показал тем, кто прилежно ищет истину, что религия — это форма поклонения, которая, однако, отрицает силу Божью и уводит людей от Бога… Таким образом, религия и христианство прямо противоположны друг другу»[8].

«Согласно пророчеству Иисуса, чего мы должны ожидать в конце мира? Мировую войну, голод, эпидемии, развал наций и, помимо многого другого, — появление на Земле уродов… Именно эти неоспоримые физические явления возникли, чтобы доказать, что мир сатаны пришел к концу, и игнорировать эти явления нельзя»[9].

«Сегодня Германия вступила в союз с папством, а Великобритания быстро движется в том же направлении в Руководящей корпорации. Соединенные Штаты Америки, когда–то открывшие широкую дорогу демократии, теперь готовы стать частью тоталитарной Руководящей корпорации… Эти неоспоримые факты показывают, что на Земле сейчас властвует уродливая диктатура сатаны, отвергающая Царство Иеговы и противостоящая ему… Тоталитарная машина захватит господство над Англией и Америкой. Вы не можете предотвратить этого. И не пытайтесь. Ваша безопасность — на стороне Господа…»[10].

Курсивом в этих цитатах выделены утверждения, которые особенно четко отпечатались тогда в моем сознании. Они вызвали во мне небывалую силу чувств, которую я никогда раньше не испытывал.

Другая программная речь Рутерфорда «Наполните Землю» развивала учение о том, что, начиная с 1935 года, послание Бога, до тех пор обращенное к тем, кто будет править с Христом на небесах, — к «малому стаду», теперь было обращено к людям на земле, «другим овцам», и что после приближающейся войны Армагеддона «другие овцы» размножатся и наполнят Землю праведным потомством. О них Рутерфорд сказал:

«Они должны найти защиту в Божьей организации, а значит, должны быть погружены, крещены или скрыты в этой организации. Ковчег, который построил Ной по повелению Бога, олицетворяет собой Божью организацию...»[11].

Указывая на то, что у троих сыновей Ноя дети начали рождаться лишь через два года после потопа, Президент Общества Сторожевая башня говорил о тех, кто питал земные надежды в современном мире:

«Согласно Писанию, могли бы они сейчас жениться и начать воспитывать детей? Нет — и этот ответ подтвержден Писанием… Гораздо лучше, если они, необремененные и свободные, будут исполнять волю Бога сейчас, как заповедает им Господь, а также если у них не будет препятствий во время Армагеддона»[12].

Джозеф Рутерфорд говорил с большим пафосом и очень убедительно. Это были факты, прочные истины, на которых можно было строить самые серьезные жизненные планы. На меня произвело сильное впечатление огромное значение организации для спасения, и то, что дело свидетельствования должно преобладать или, по крайней мере, притупить такие личные интересы, как создание семьи и воспитание детей[13].

Меня крестили в июне 1939 года. В 1940 году, сразу после окончания школы, я целиком погрузился в работу свидетельствования Благой вести. Это был год испытаний для всего мира, в том числе и для Свидетелей Иеговы. Шла Вторая мировая война, в нескольких странах деятельность Свидетелей Иеговы была запрещена, и сотни членов этой организации находились в тюрьме. В Соединенных Штатах их детей исключали из школы за отказ отдавать честь флагу (потому что в организации эта традиция рассматривалась как поклонение изображениям). Позиция нейтралитета Свидетелей Иеговы по отношению к войне часто вызывала бурный протест со стороны тех, кто гордился своей преданностью и патриотизмом; Свидетели все чаще подвергались злобным нападкам толпы.

Тем летом моя семья поехала в город Детройт (штат Мичиган) на большую конвенцию Свидетелей. Там преобладал дух напряженного ожидания, ощущение осадного положения. Закрывая собрание, судья Рутерфорд сказал, что «возможно, это — наше последнее собрание перед великим испытанием». Я помню, как осенью 1940 года, убирая на зиму летнюю одежду, я думал, что, скорее всего, мне больше не придется вынимать ее снова — к тому времени либо уже настанет Армагеддон, либо мы все будем в концентрационных лагерях, подобно многим Свидетелям в нацистской Германии.

Выступления толпы достигли кульминации в начале 1940–х годов. В городе Коннерсвилл (штат Индиана) я присутствовал при суде над двумя женщинами — членами организации; их обвиняли в подрывной деятельности («бунтовском заговоре») только потому, что они изучали публикации «Сторожевой башни» на занятиях домашней группы. Судебное разбирательство продолжалось пять дней, и в последний вечер судьи признали этих женщин виновными. Когда адвокат (Свидетель по имени Виктор Шмидт) и его жена выходили из здания суда, они подверглись преследованию толпы; их заставили идти пешком под проливным дождем до самой окраины города. По пути от ужаса происходящего у жены Шмидта внезапно началась менструация. В моей машине находился представитель Свидетелей (Джек Рейнбоу), которому еще раньше кто–то из толпы пригрозил смертью, если он вернется в «их город». На окраине города, увидев Шмидта и его жену, преследуемых толпой, я почувствовал, что должен рискнуть и попробовать посадить их в машину, — и мне это удалось. Другой Свидетель уже пробовал помочь им, но за свои усилия поплатился разбитым стеклом. Когда мы посадили их в машину, у жены Шмидта началась истерика, лицо ее мужа покрывали синяки и кровь от глубоких порезов в тех местах, где его, очевидно, ударили кастетом