Кризис античной культуры - [64]

Культ Митры переплетался с другими солнечными культами и с культом малоазийской богини Кибелы, в честь которой совершались торжественные очистительные жертвоприношения быка и устраивались сопровождавшиеся красочными процессиями и обрядами празднества. Все эти новые религии не противопоставляли себя ни старым античным, ни императорскому культу. Напротив, верующие одновременно призывали множество различных богов, в том числе и обожествленных императоров. В герметических трактатах говорилось о божественной природе правителей, занимавших свое место в иерархии небесных сил, о долге безоговорочно повиноваться им, так как их посылает на землю бог. Идеологический разброд в высших и средних слоях отражал лишь переживаемый ими кризис, а не реальный протест против существующего строя.

Такой протест зато все более созревал в низах, получив свое наиболее полное выражение в раннем христианстве. Этой новой фазе в истории религии, по словам Энгельса, «предстояло стать одним из революционнейших элементов в духовной истории человечества»[108]. Революционизирующее умы учение не явилось на пустом месте, а впитало в себя множество разнообразных идей и течений. Но определило его судьбу не это, а то новое, что оно дало само, тот отличный от суммы отдельных элементов синтез, который наиболее полно удовлетворял запросам миллионов современников, а потому овладел их умами и душами. Образом Иисуса Христа, сына великого всемогущего бога, воплотившегося в сына плотника и принявшего рабскую казнь во искупление грехов человечества и ради его спасения, возникающее христианство ответило на потребность масс в положительном идеале. Оно ставило перед верующими какую-то новую цель, соединяя надежду на личное бессмертие с надеждой на всеобщее спасение и обновление в долженствующем наступить «царствии божьем». Оно обосновывало идею братства людей, равных в грехе и искуплении, и санкционировало окончательный разрыв верующих с официальным миром.

Все официальные ценности последовательно отрицались ранним христианством. «Вечный Рим» становился царством сатаны, которое ждет неминуемая кара за его злодеяния и причиненные массам людей страдания. В противоположность «золотому веку» самое понятие «век» стало в христианстве синонимом зла, «люди сего века» — синонимом грешников. Решительно отрицалась и «мудрость века», т. е. культура классов с ее учением о доступной лишь мудрому добродетели. Напротив, добродетель связывалась с доступными всякому рабу и труженику простосердечием, милосердием, непосредственным чувством, чуждым ухищрениям разума. Не только культ богов, но и императорский культ отвергался христианами, а некоторые проповедники доказывали, что римские правители, начиная с братоубийцы Ромула, — злодеи и насильники, которым следовало бы запретить даже входить в храм, а не то чтобы нм поклоняться. Любовь к людям, служение им противопоставлялись служению Риму, строившему свое величие на угнетении подчиненных. Из тех, кто в грядущем обретет спасение, исключались богатые и праздные, царствие божье могло стать достоянием лишь бедных, трудящихся, кротких, любящих ближнего.

Однако в раннем христианстве не было пассивного непротивления злу в том виде, в каком оно оказалось привнесенным в него позже. Призывая прощать обиды, не обращаться в суды, повиноваться властям и господам, оно лишь до логического конца доводило присущее народной идеологии периода империи стремление соединить неизбежную для раба и трудящегося бедняка жизнь в миру с максимальной от него отгороженностью. Прощая обидчику, воздавая «кесарю кесарево», исполняя свои мирские обязанности, раб и бедняк старались не дать власть имущим вмешаться в их жизнь, смутить их душу, их внутренний мир. Так они охраняли свою свободу, которая теперь в отличие от времен, когда свобода и гражданство были неразрывно связаны, могла быть достигнута лишь с преодолением деления людей на граждан и неграждан, рабов и свободных.

Отход масс от официального мира и его ценностей как раз в то время, когда идеологический фактор приобретал все большее значение, делал христианство революционным течением. Подрывая моральную опору империи — веру в ее необходимость и вечность, оно приближало ее крушение.

Зародившись в низах, христианство по мере ухудшения положения империи стало распространяться во всех слоях, привлекало все оппозиционные элементы. Прилив в христианские общины представителей средних и высших кругов, интеллигенции обусловил формирование крепнущей церковной организации во главе с епископами и подчиненным им клиром и усложнение христианского вероучения за счет приспособления к нему элементов античной философии. Все это приводило к яростной полемике между различными направлениями. В их взаимной борьбе во II–III вв. складывается первая христианская богословско-философская литература.

Формируется и христианское искусство. В ранней живописи и скульптуре катакомб, где христиане тайно собирались и хоронили своих покойников, было еще много от античного реализма, античных традиций. Широко использовалась символика, частично заимствованная из языческой символики простого народа, например изображение орудий труда, в первую очередь плотничьих инструментов (Иисус — сын плотника), растений, птиц, животных, символизирующих мир, чистоту, победу над злом, возрождение. К этому прибавлялись собственно христианские символы — рыбы, голуби, изображения на евангельские темы и изображение самого Христа, особенно в образе «Доброго пастыря» — юноши, несущего к своему стаду на плечах заблудшую овцу. Эти картины, рельефы, скульптуры, как и памятники народного искусства язычников, не отличались высоким мастерством исполнения, были во многом наивны, но им не были свойственны мрачная неподвижность и абстрактность позднеантичного искусства господствующих классов в той же мере, в какой народной идеологии являлись чуждыми их пассивность, пессимизм и особенно индивидуализм. Лишь впоследствии, когда христианство стало государственной религией, его искусство восприняло упадочные черты позднеантичного языческого искусства.