Критский бык - [68]

– Сны такие снятся, – туманно ответила я, держа свою рюмку на отлете, думаю, что даже вещая птица Гамаюн была бы довольна символическим ответом. – И про полотенце ты забыл рассказать, оно тоже снилось.

– Проверил я номер наутро, немец из Дрездена, польского происхождения снимал на три дня, но не дожил, – сказал Аркаша. – Заказал заранее, герр дрезденский, съехал без предупреждения, паспорт в записке просил выслать к едрене фене, хрен собачий. И полотенца у вас в «Кактусе» все одинаковые, болотного цвета.

– Опознавательный знак! – ахнула я. – А я им швырялась!

– Счёт пришел потом, разговаривал много, даже через компьютер, бизнесмен на отдыхе. Молодой, но ранний, – подполковник вёл рассказ со вкусом.

– Но может как раз наоборот, – поддразнила я Аркашу. – Это мы его напугали, несчастного. Шум под окнами, пробежки к морю, шляются всякие, возращаются мокрые в ином составе, отмываются полночи. Бедалага подумал про русские мафиозные разборки, срочно смылся в Дрезден, и синее полотенце прихватил, чтобы мы не умыкнули.

– Ну его к Богу в рай, это полотенце, – отмахнулся Аркаша. – А снилось тебе что?

– Клиент покойный явился, Костя Рыбалов, – почти честно выложила я. – Шепнул, что ошибочка вышла, извинялся.

– Ты, значит, по утрам к нему бегала? – мрачно осведомился Аркаша, явно утомленный мистикой.

– Да нет, ждала вдохновения, вдруг дальше подскажется, – сымпровизировала я с некоторой осторожностью.

– Понятно, светилась, значит, себя обнаруживала. – сказал Аркаша. – Я так и думал, поэтому одна хотела, я мешал своей выправкой. Сказала бы сразу.

– А что надо было сказать? – не удержалась я.

– Вот у нас не принято женщин подставлять, – сурово объяснил Аркаша. – Тем более необученных, своих. А у вас семейный бизнес. Она бегает, светится, а он сидит в паутине и за ниточку дергает, смотрит, кто словится.

– А вы что, по-другому работаете? – удивилась я. – Послали меня побегать, а тебя посмотреть.

– Две большие разницы, – веско пояснил контролер. – Если у Аркаши Ярнатовского супруга подъезжает к «Норильскому никелю» невзирая на семью, то Аркаша подумает, что она просто хвостом вертит, потому что у никеля денег много, хватит на всех. А если у кого-то в семейке имеются деньги с политикой вприкуску, то Аркаша мигом сообразит, кто раскрыл рот на этот никель.

– Очень сложный у тебя получился образ, – пожаловалась я. – Но всё равно я не поняла, причем тут Гера с семьей.

– Это к примеру, – заявил Аркаша. – Ну, тебе видней.

– Ничего мне не видней, но не будем, – очень капризно согласилась я. – Давай лучше есть лобстера, пока не остыл и согласуем донесения. Кого мы вытащили из моря?

– А никого, ты не докладывала, с кем ходила купаться при луне и встречать рассветы, – тоже закапризничал Аркаша. – Вела себя вольно, супругу и докладывай, ваше семейное дело. Идёт?

– Хорошо, я скажу, что меня пас потрясный мужик, искусно маскировался, – честно предложила я. – Мол, мерси «Обольянинову с братом». Идёт?

– Строить догадки никому не возбраняется, – одобрил Аркаша совместные планы. – А что ещё тебе снилось?

– Снилось, что потрясный мужик решил обойти всех и сам заняться морским быком, который мне приснился, похоже? – предположила я.

– Не потянем с Володькой, фирма не та, хотя конечно, – задумчиво произнес Аркаша. – Нам он и не снился.

– Что мы с тобой, Аркаша, как старушки на лавочке? Кому что приснилось, только курицы не хватает, – я решила закончить беседу о снах, но нечаянно прихватила лишку.

– Какой еще курицы? – вскинулся Аркаша.

(Понятно, куда ему уследить за полетом моей фантазии от вещей птицы Гамаюна до дедовой курицы с Веерной улицы. Это вам не друг Валя.)

– Да так вспомнилось, дед один пасёт курицу на веревочке, почти как ты меня здесь, только я всё время упархивала, – я снизошла до объяснений, иначе контролёр мог сдвинуться ненароком.

– Я не держу обиды, – сказал Аркаша благосклонно. – Пусть обижаются те, кто тебя послал.

– Поняла, согласна, а ужин был роскошный, спасибо, – ответила я. – И за спасение из моря спасибо, хоть и не было его совсем, и тайну ты почти открыл. Вот только имени и должности не хватает нашему морскому чудищу.

Тут как раз принесли кофе и клубнику со сливками, так что у Аркаши появилось время обдумать мой демарш, а мне поразмыслить, зачем я пристаю к контролеру, вьюсь вокруг, как назойливое насекомое. Чего мне не хватает к десерту, какую ниточку я дергаю, и кто их нас паук, а кто глупая курица на веревочке. Кофе капуччино мы выпили в молчании, потом взялись за сливки, лениво выбирая отборные ягоды.

– А что тебе неймется? – подобрал Аркаша ягодку сверху.

– У всех полна корзинка, я насобирала, а мне – хрен, – я порылась в большом бокале, но подходящей ягоды не нашла.

– Компромат собираешь? Без него в семье никак? – Аркаша долго выбирал и подцепил ложкой отборную ягоду.

– Мог бы поделиться, не убыло бы, – я опять сняла сверху сливки, оставив клубнику в целости.

– А что мне твой компот, какой с него навар? – спросил Аркаша, зацепляя ложкой в бокале не глядя.

– Сама полезу искать, всю малину разворошу ненароком, – предупредила я и отправила в рот первую клубнику.