Критский бык - [51]

Подозревать норильского Геру нисколько не хотелось, мужик был симпатичный и душа нараспашку, хотя в любом детективном романе именно такой персонаж вершит самые ужасные злодеяния. Остальные супружеские пары, тем более их детишки разных возрастов, заслуживали ещё меньшего внимания. По крайней мере мне так показалось. Другие пассажиры застрявших рейсов также находились вне подозрения по той же причине. Почти все ехали отдыхать семейными группами, а отложенные рейсы превратили их в настоящий табор с положенными атрибутами.

Из общего семейного знаменателя выбивались двое слишком явных кавказцев, желавших попасть в Афины, и одинокий джентльмен, предполагавший быть в Салониках к обеду. Его звали Аркашей, и если бы не обед в Салониках, то я безусловно присудила бы ему ту самую пальму по части подозрений. Аркаша Ярнатовский отвечал самым строгим требованиям для роли криминального персонажа. Он был высок, строен, безупречно сложён, хорошо стрижен, отлично одет и фирменно обут, носил на плече ярко-алую дорожную сумку, благоухал дорогим парфюмом и источал обаяние подлинной мужественности.

По всем параметрам Аркаша отлично тянул на киношного героя-любовника и тщательно культивировал избранный имидж: ни в коем случае не красавец, но совершенно неотразим. Выглядел Аркаша лет на тридцать пять – сорок с небольшим, пребывал в отличной спортивной форме и был недурным собеседником, во всяком случае сумел занять меня приличным разговором часов эдак пять или шесть.

Повторяю, если забыть про обед в Салониках, то общий вид, обращение и усиленное внимание ко мне ставили Аркашу прямиком в фокус подозрений, хоть беги к автомату и дозванивайся до Вальки с полученными ценными сведениями. Но увы, задачка никак не сходилась с ответом. Если бы "Аэро-Пасифик" не подложил всем свинью, то Аркаша Ярнатовский вылетел в Салоники за час до меня и вкушал бы изысканный обед в то самое время, когда мне предстояла посадка на Крите. Думать, что черти унесли весь реквизит «Аэро-Пасифика» персонально в мою честь, смахивало бы на манию величия, или на элемент глобального заговора, что в принципе одно и то же.

Несостоявшаяся трапеза в Салониках очистила Аркашу в моих глазах почти полностью, поэтому я позволяла себе проводить время в его обществе, а ему угощать себя мороженым, пиццей и всем, чем был богат буфет ко второму завтраку, обеду и ужину. Еще следует добавить, что багаж засидевшихся путешественников неотлучно находился при них, так что мы с Аркашей по очереди караулили чемоданы, что помогало каждому отлучаться ненадолго.

Короче, ко времени долгожданного отлёта мы с Аркашей почти составили дружную супружескую пару, даже успели один другому поднадоесть в лучших семейных традициях. Когда объявили рейс на Салоники и Афины совместно, Аркаша подхватил свои вещи и был таков, лишь бросил невнятную фразу, что надеется со мной как-нибудь встретиться. Естественно, я приняла обещание за чистую вежливость и легко согласилась на когда-нибудь и где-нибудь.

Объявление рейса на Ираклион последовало через полчаса, и уже полным вечером после множества разных мытарств я села в самолет и не заметила, как взлетела, поскольку простояла на ногах почти десять часов кряду. Ночной перелет на Крит оставил незабываемое впечатление, в основном потому, что я не могла нарадоваться, что сижу в кресле и могу скинуть туфли.

Маленькое нота бене, пришедшее в голову во время запоздалого рейса над Европой. Расположившись с удобством у иллюминатора, я наряду со всем прочим задумалась, а какого, собственно, черта магнат Константин Рыбалов собрался лететь пошлым чартером среди простого отдыхающего люда? Наверное, для конспирации или же покойник решил слиться с народной массой, чтобы не отрываться от почвы – я нашла оба варианта вероятными и на том успокоилась. Правда, как бы повел себя Костя в конкретном случае, а именно, стал бы он сидеть сутки в аэропорту или же нет?

Не знаю, как управился бы с неувязкой покойный Костя, он мог арендовать личный авиалайнер, а мне оставалось мириться с фактом, что на остров Крит я попаду на рассвете, а не на закате, и вместо ужина меня ждет шведский стол с завтраком в роскошном отеле «Кактус на пляже». В название приморской гостиницы на побережье древнего острова вкрался некий казус, по всяком случае с переводом у меня возникли мелкие проблемы. Официально отель звался английским именем Cactus Beach, что означало "Пляж кактусов" либо "Кактусный пляж", но обилие кактусов на пляже несколько смущало, ни садиться, ни ложиться в колючие заросли не хотелось. Поэтому я сочла возможным упомянуть лишь один экземпляр и звать отель «Кактусом на пляже». «Пляжный кактус» нёс тот же смысл, но оба названия отдавали эстрадным юмором. Не стану даже упоминать слуховые ассоциации, поскольку имелся омоним, превращавший отель в грубое англоязычное ругательство.

Однако как ни зови, но до «Кактуса на пляже» путь оказался далёк, долог, и усеян терниями. Мне по наивности казалось, что неувязки остались в отечестве, а курортный рай примет туристов без сучка и задоринки, но увы и ах! Примерно за полчаса до посадки пришло известие, что наш лайнер сесть в Ираклионе не сможет. То ли его размер превышал возможности полосы, то ли совсем наоборот – отнюдь не важно, но садиться предполагалось на южном берегу Крита вместо северного. Правда, пилюлю нашли чем подсластить, радиограмма заверила, что греческая фирма встала на уши и подогнала автобусы к запасному аэропорту, пассажиров доставят в Ираклион через три часа, а оттуда развезут, как положено.