Критерии оценки свидетельств - [2]

Принципы этого исследования близки к идеям советского фольклориста В. Я. Проппа, высказанным в те же годы. В первой своей книге, получившей недавно мировую известность, Пропп, анализируя волшебные сказки, показал, что эти сказки построены по единой общей схеме, формальное описание которой он дал[4], а во второй — что последовательность эпизодов сказки отвечает схеме обряда инициации, знаменовавшего вхождение юноши на правах равноправного члена в первобытное племя[5]. Но, согласно Хокарту, ритуалы инициации и коронации имеют общее происхождение, и потому для них обоих годится одна структурная схема.

В своих ранних работах Пропп ориентировался на учение И. В. Гёте о морфологии, в частности на его понимание «працветка» (Urpflanze). Пропп хотел все сказки свести к подобной единой морфологической прасхеме, которую далее он попробовал истолковать исходя из последовательности частей древнего ритуала инициации. Современные исследователи, признающие значение идей морфогенеза у Гёте, полагают, однако, что далеко не всегда решение состоит в обнаружении «праформы»: существеннее бывает верно наметить путь развития, а не указать конкретный древний феномен, к которому обязательно сводятся все позднейшие варианты. Точно так же и в гипотезе Хокарта о происхождении сходных по структуре обрядов коронации и инициации из общего источника не столь важна форма этого «праобряда», сколько возможность единообразного описания каждого из обрядов по некоторой общей схеме. В свою очередь такая общая схема позволяет легче сопоставлять данные разных традиций, на первый взгляд разнородные.

Ориентация на выводы сравнительного языкознания привела Хокарта к особому пониманию «тождества». В лингвистике генетически тождественными являются слова и части слов, которые можно свести к одному источнику, например, латинское pater, английское father, немецкое Vater. Перенос эквивалентности по происхождению (и её обозначения знаком тождества) на факты мифологии и этнографии объясняется воздействием лингвистики; но суть не в термине, а в доказательстве наличия общего источника.

Из специальных занятий социальной структурой Индии и сопредельных стран выросла книга о кастах, при жизни автора вышедшая только по-французски, а затем дважды издававшаяся по-английски. Хокарт сопоставил особенности общественной организации, обнаруженные им на о-вах Тихого океана, с индийской кастовой системой. Сравнение социальных рангов, выявленных на Фиджи, с индийскими кастами позволило ему попытаться реконструировать историю последних.

В обществе типа полинезийских есть следующие социальные ранги: «жрецы», «воины», «земледельцы» и «низший ранг». Если запретить браки между представителями этих рангов, то, полагает Хокарт, получится индийская кастовая социальная структура[6]. Этот вывод близок к результатам новейших исследований проблемы социальных рангов и каст в нашей науке и может служить интересным примером сравнения разных социальных структур с целью восстановления их прошлого[7].

После длительной инфекционной болезни, прервавшей его работу на Цейлоне, Хокарт несколько лет провёл в Англии. Он не получил кафедры ни в одном из университетов: необычное дарование мешало его преподавательской карьере. Наконец, он занял кафедру социологии в каирском университете, где проработал последние пять лет своей жизни, оборвавшейся из-за полученной в Фаюме болезни. В эти годы он пишет свою основную книгу «Цари и советники»[8], многочисленные статьи, среди которых интереснейшие эссе о связи древнего Египта с современным, набрасывает заметки к книге о происхождении общества, изданной посмертно[9].

Хокарт прожил всего 55 лет, из которых 3 года ушли на службу в армии и больше года на тяжёлую болезнь. Тем не менее, он успел сделать очень много: при жизни он издал 6 книг, ещё три были опубликованы посмертно; у него напечатано около 200 статей, и ждут публикации многие наброски, сохранившиеся в его новозеландском архиве (лондонский, хранившийся у его вдовы, погиб при бомбардировке города во время второй мировой войны).

Статьи или эссе были основным жанром, в котором работал Хокарт. Самый стиль его сочинений, литературно отточенный и предельно сжатый, резко отличался от наукообразия книг многих его современников. Хокарту претило ставшее тогда популярным увлечение якобы особым «мифологическим» мышлением; в мифах и установлениях «дикаря» он искал проявлений логики. Хокарт считал, что в гуманитарных науках надо, используя рационалистический подход, анализировать эмпирические факты и проверять ими теории. Общенаучные установки Хокарта, в которых он следовал опыту естественных наук, отделяли его от представителей многих популярных в то время направлений этнографии. Он был далёк от того, чтобы уклоняться от ответа на основные вопросы своей науки. Напротив, каждое из его многочисленных исследований было призвано подготовить материал для такого ответа. Общий итог своим занятиям он сумел подвести в книге «Цари и советники», первая — вводная — глава которой («Критерии оценки свидетельств») с небольшим сокращением печатается ниже.