Ты бы сочинил специальные сны для всего мира, а я бы подсказал, для кого - в первую очередь. Мы заставили бы смотреть сны даже слепых, тех, кто давно умер или еще не родился. И все они должны были верить нам так же, как я соседской булочнице, позировавшей для предыдущего жильца, а ведь он даже не забрал своего шедевра с гвоздя в гостиной при переезде.
Но ты сбежал, а я стал посмешищем.
Ты представляешь себе Бог знает какой год, середину мая, Дептфорд - городок в нескольких милях от Лондона? Так вот, он напоминал популярный морской курорт из-за напуганных чумой лондонцев. Всем было уже наплевать, с кем ты ешь за одним столом, а потому бывший студент Кембриджа в компании карточного шулера, вора и штатного правительственного провокатора не выглядел подозрительно. Я все продумал, я отправил их в трактир и поселил в одном номере, я сунул нож за пазуху одному и заставил остальных мучиться похмельем. Драка из-за денег была единственным выходом для опального литератора. Член католического подполья или атеистического кружка, он раздражал правительство, а правительство не хотело себя связывать официальным процессом. Дело поручили мне. Я не мог бы сказать, что он знал государственные тайны, что он распустил язык, или что его стихи обещают слишком много. Просто так все удачно сложилось - карты, женщины, вино, новые религиозные веянья и военные разработки.
"Вышеупомянутым кинжалом названному Кристоферу была нанесена смертельная рана под правым глазом глубиной 2 дюйма и шириной 1 дюйм; от смертельной раны вышеназванный Кристофер Марло тогда же и на том же месте умер". Все шло отлично, пока я не перечитал протокол осмотра места происшествия и не понял, что от таких ран не умирают, что покойный по описанию скорее похож на заезжего моряка. И зачем эта компания целый день накануне драки прогуливалась по саду, примыкавшему к трактиру, будто убеждая в чем-то публику?
На этом месте я обычно просыпаюсь на мокрой от ужаса подушке. Человек со шрамом под правым глазом, ничуть не похожий на тебя, сынок, каждую ночь толкует мне о большой расплате в маленькой комнате. Каждую ночь. Мой опыт не удался. Для него мне нужен ты.
Фрэнк шумно выдохнул. Какой помощи он ждал от меня? Нестройный ход его мысли я мог читать по глазам. Я мог наблюдать, как на исходе нашей обильной и расслабленной эпохи классицизма чувство и ответственность сделали из человека - двух, превратили весы в качели. Пока я платил по счету, он нуждался в том, чтобы убить меня - как навеяли ему сны.
Куклу, которую мы сожгли в номере для нетребовательных парочек, я сделал сам. Она не очень похожа на меня, едва достает мне до узла на галстуке.
Водительские права на имя Кристофера Марло, частного детектива, значок помощника шерифа, негативы с изображением вдовы на коленях у пуэрториканца - все это горело так же хорошо, как и солома, которой была набита голова самого способного сыщика Америки.
Теперь я мог бы заняться литературным трудом.
Обратите внимание на мои стилистические особенности, которыми я обязан профессору Уолси: длинные списки вещей, называемых своими именами, отсутствие отвлекающих эпитетов, сдержанный тон повествования, динамичный сюжет, и непременно - тайна. Скорее всего, моим персонажам не хватает жизни, а вернее, ее подробностей - любимых чашек, долгих молчаливых взглядов, счастливых и легко забываемых снов. Но для тренировок у них много лет впереди.
